со сломанной переносицей, как у боксёра, уши оттопыренные, глаза оценивающе сверлят вошедшего. Глаза убийцы. Сколько смертей своих жертв они уже видели? Взгляд неподвижный, проникает в самую душу, вызывая страх… Под стать главарю были и его кореша. Уже знакомый верзила Шрэк и ещё один, крепкий и коренастый, в морской тельняшке, с огромным вертикальным шрамом на лице и бельмом в глазу, которого присутствующие называли Варягом. Вся троица рассматривала вошедшего с интересом, как подростки пойманное насекомое, гадая, как того поинтереснее умертвить…
От курева в комнате стоял туман… Хозяева, похоже, пили чифир. Удивили Француза две присутствующие, очень желанные и столь же дефицитные в Зоне вещи: огромный, с вагон, новенький холодильник и, под стать ему, современный сейф в углу. За спиной Лихого болталась грязная простынная занавеска, закрывающая вход куда-то. Единственное окно в комнате запечатано светомаскировкой.
– Ну что, голубь, – начал неприятным скрипучим голосом Лихой, – трави, зачем на мой дозор напал, зачем людей наших порешил? Кто ты и что ты, чтобы правиловку нашей братве чинить? Здесь порвали бы тебя не глядя, но я хочу сначала разобраться, что к чему, а потому, пока пальцами не щёлкну, волос с тебя не упадёт…
Француз назвался и вкратце рассказал, как попал в Зону, как познакомился с Санычем, как приобрёл друзей – медсестру и Сверчка, и как по разговорам убитых им вчера на посту бандитов догадался, что у Лесопилки именно люди Лихого напали на него и его друзей, а потом увели их с собой… Бандиты слушали не перебивая, и только Шрэк, спустя две минуты его рассказа, громко засопел, как кабан на гону, и кинулся к пленнику, сжав кулачищи:
– Чего мы тут слушаем этого фраера, Лихой?! Он же, с-сука, наших грохнул и у Лесопилки, и тут…
– Копыта прибери, Шрэ-эк, – одёрнул его пахан. – Не мельтеши.
Тут Француз подивился, как верзила в одно мгновение сдулся, будто проколотый воздушный шарик, и, словно покорная овца, засеменил на место.
Пленник не знал, что накануне этой беседы банда Лихого богатым застольем принимала двух гостей от другого воровского авторитета Зоны – Султана. Один из зазнавшихся гостей позволил себе шутку в адрес Лихого по поводу его блестящей лысины, что, мол, с такой лысиной на дело нужно в кепке ходить, а то демаскирует… Всё застолье весело расхохоталось. Рассмеялся и Лихой. Затем подошёл к шутнику, так же со смехом развернул его к себе и острым, как бритва, ножом выпустил ему на колени кишки… Тот завизжал от боли и ужаса, пытаясь собрать их и засунуть обратно, а Лихой вторым молниеносным движением перерезал ему глотку. Шестёрки тут же утащили весёлого гостя, хрипящего и кашляющего кровью, в известную всей банде яму для трупов за лагерем, а второй гость от Султана, побелевший, как мел, не проронил более ни слова за весь вечер… Так что накануне Лихой ещё раз продемонстрировал своей банде, что прозвище носит не зря…
Главарь, пожевав губами, вновь обратился к рассказчику:
– Слезливые
