хотелось поквитаться с присутствующими, как он самому себе недавно у Лесопилки клялся…
***
Француза увели, и он не мог слышать, как в комнате Лихого закипел спор. Блатные требовали крови… Варяг убеждал его, что, мол, от бывших военных ни в одной известной ему воровской семье толку не было. Да и не по понятиям это… А Шрэк просто извёлся, нажимая на то, что Лихой, конечно, вор авторитетный, в законе, и сам должен понимать, что «какому-то позорному фраеру» нельзя простить, что он «взял на себя не по рангу» и правиловку ворам устроил.
По возвращении на кровать Француза охватила какая-то тягучая апатия. Не хотелось ни о чём думать, переживать, и завтрашний день его перестал интересовать… Он, как в своё время перед отправкой в Зону, видел себя и всё происходящее будто со стороны, но, в отличие от того раза, его ничего не беспокоило…
Наступил вечер. Прикованный к кроватной спинке, Француз упёрся, задумавшись, своим взглядом в выключатель. Рядом стонал на несправедливости жизни Вирус. Мучители так и не позволили ему лечь. Приковали так, чтобы он мог только сидеть на полу. Француз мысленно нажал взглядом на выключатель. Клавиша осталась на месте, но свет в комнате погас! Он мысленно нажал туда же и свет появился! Так он проделал трижды, а ошарашенный Вирус обратился к нему:
– Сосе-ед, сосед, это ты его, что ли? Как ты это делаешь? Слушай, это шанс, его использовать можно! Не делай пока больше этого…
Пришёл Горбушка. Задумчиво и деловито взялся выставлять из ящика пленникам их ужин, такой же «богатый», как и обед, и Француз обратился к нему:
– Слышь земляк, передай Лихому, что я шестерить на него не собираюсь. Пусть не надеется. Скоро по моему условному сигналу за мной придут! И пусть он тогда не дёргается, иначе всей вашей малине хана!
– Чего ты, чего ты там подашь?! – закипятился Горбушка, – завали хлебало, ты на пол-то циркнуть не можешь! Лежишь распятый, как Иисус на кресте! Чего ты гонишь-то? Чего гонишь, сявка?!
– Вот не скажешь, и за базар ответишь! За всё Лихому ответишь. Что из-за тебя, лоха, кровь твоих корешей понапрасну пролилась, тоже ответишь, – невозмутимо и почти что по слогам произнёс Француз.
Горбушка суетливо сгрёб в охапку свой ящик, забыв забрать у пленников посуду, и побежал к Лихому…
Вирус тут же, как только затих в коридоре топот ног его мучителя, взялся лихорадочно затачивать черенок оставленной бандитом стальной ложки обо всё, до чего только дотягивались его руки.
– Чего ты там суетишься? – обратился к учёному сталкер.
– Надо подстраховаться. Бандиты мне рассказывали, что на зонах они так заточки делают. Хоть какое-то оружие, – пояснил Вирус.
– А-а-а, теперь понял. Давай, давай, – согласился Француз. – Я-то не смогу. Руки за головой прикованы.
***
Спал Француз в эту ночь беспокойно. Ему снились кошмары, драки с бандитами, полчища
