style="font-size:15px;"> – О нем!
– Это его надо, типа… того? – Велик провел ребром ладони по горлу, демонстрируя повсеместно известный жест недобрых намерений.
– Олигофрен! Ничего лучше не придумал? Доведешь ты меня когда-нибудь до греха. Пошевели извилинами; если труп щенка найдут на помойке, на кого пальцем показывать начнут? И обвинять во всех тяжких? Правильно! На его конкурентов по предвыборной борьбе. А кто у папы главный конкурент, соображаешь?
– Понятно.
– Вот. Мне лишние проблемы сейчас – как собаке велосипед. Планов – громадье, на кон многое поставлено, а бабки такие заряжены, что тебе и не снились. Обратку включать уже нельзя. А случись бяка с сынком, папа вонь поднимет до небес. Резонанс пойдет, в газетах начнут мусолить, на телевидении склонять, и прокатят меня тогда… бочкой по дорожке. С аплодисментами. На хрен мне эти кренделя?
Серега поерзал в кресле и кивнул, мол, понимаю, шеф, кренделя не нужны.
– Но… – воздел палец в потолок Туманов, – казус с сынком случиться должен. Догоняешь?
– Пока, типа, не очень, – честно признался Велик.
– Диспозиция такая… – Алексей Михайлович демократично присел на подлокотник кресла и по-приятельски положил руку на плечо Величева.
«Слов-то нахватался!» – мелькнула мысль в похмельных Серегиных мозгах. Скорее – скрипнула.
– …Есть одна девка, зовут Наташа Климова. Она подружка Паровоза. Бывшая. Теперь у нее другой хахаль. И с ней на днях неприятность произойдет. А менты на месте преступления выкидуху найти обязаны. Пока врубаешься?
– Ясен пень, девку на перо воткнуть. Как два пальца об асфальт!
– Тихо! – прошипел Туманов и едва ли не зашептал в ухо Сереге:
– Наташа эта живет на Коммунальной, двадцать пять, в одной из химкомбинатовских хрущовок. Там пролетарии да старушки с ветеранами обитают, поэтому проблем быть не должно. Зайдешь с пацанами, слесарями там или электриками, представляетесь, сам решай, и аккуратно валишь девочку. Если рядом хахаль нарисуется, валишь и его в штабель. А выкидуху в подъезде сбрасываешь. Будто впопыхах, в расстройстве чувств уронил. Дырки делаешь осторожно, в перчатках.
– Понятно.
– Смотри пока Наташино фото, чтобы не обознаться. – Туманов встал, вытащил из ящика стола кипу глянцевых листков и протянул Сереге. – Сейчас и перо будет.
Пока Величев разглядывал фотографии будущей жертвы, Алексей Михайлович вызвал в кабинет своего помощника и одновременно главного охранника – Костю Масальского, по прозвищу Мосол. Костя прихватил с собой какой-то бумажный пакет. Развернув его, Туманов извлек на свет затейливо украшенный нож с выкидным лезвием. Рукоять ножа была обмотана полиэтиленом и скреплена скотчем.
– А обмотано на кой хрен? – поинтересовался Серега, принимая из рук шефа нож.
– Не лапай, держи аккуратно! Для того и обмотано, чтобы отпечатки не стереть.
