беда. Отец долго искал младшего сына. Ходил по близлежащим селам, расспрашивал, не видели ли такого-то мальчика. Были слухи, что обессиленного от голода Степу подобрали какие-то люди, выходили его, потом он у них пас скот. А вот что случилось дальше, никто не знал.
Как видим, по поводу ареста Степана Софроновича Петрова существуют две версии. В Советском Союзе в 1930‑е годы была налажена разветвленная сеть слежения за «политически неблагонадежными и социально чуждыми элементами населения», как написано в одном из документов ОГПУ СССР. Кроме враждебных политических партий, организаций и союзов, имелся перечень явных и скрытых врагов советской власти. В числе последних был весь бывший офицерский и рядовой состав белых движений и армий. Степан Петров попал в этот список скрытых врагов советской власти.
Но думается, что, скорее всего, он был осужден за «хищение социалистического имущества». Статья все же была не политическая, а уголовная. А уголовные элементы, согласно существовавшей тогда теории, поддавались «перековке» (в отличие от политических оппонентов советской власти). Один из лозунгов тех лет гласил: «Если враг не сдается – его уничтожают».
В подтверждение «уголовной» версии можно привести и тот факт, что сын Степана Петрова – Василий – был принят в военное училище. В военкомате ему пришлось заполнить анкету, в которой указывалось социальное происхождение родителей и другие факты из их биографии. Думается, что если бы Василий в анкете указал политическую статью, по которой осужден его отец, то в училище не поступил бы.
Василий учился в семилетней школе в Дмитровке. Как многие мальчишки любил читать книги, как тогда говорили, «про войну». Особенно сильное впечатление на Васю произвел роман-эпопея «Цусима». Писатель Алексей Новиков-Прибой сам был участником Цусимского морского сражения во время Русско-японской войны 1904–1905 годов. В своей книге он показал героизм простых русских матросов, а также трусость и бездарность многих их командиров, которые привели к страшному поражению русского флота.
Мальчик плакал, когда читал о броненосце «Александр ІІІ», который встал во главе боевой колонны и повел ее на прорыв. На этот броненосец обрушился огонь двенадцати японских кораблей, а он, приняв на себя всю тяжесть артиллерийского удара, ценою своей гибели спасал остальные русские суда.
Вот как описывает писатель последние минуты этого корабля и его мужественного экипажа:
«К вечеру это была уже не война, а бойня.
Броненосец «Александр ІІІ», как и другие корабли, не выдержал, наконец, неприятельского натиска. В шесть часов, сильно накренившись, он вышел из строя. Вид у него в это время был ужасный. С массою пробоин в борту, с разрушенными верхними надстройками, он весь окутался черным дымом. Из проломов, из кучи разбитых частей вырывались фонтаны огня. Казалось, что огонь вот-вот доберется до бомбовых погребов и крюйт-камер и корабль взлетит на воздух. Но броненосец через некоторое время оправился
