квартира. Но приказчик прыгнул в сторону, обогнул князя и перекрыл проход.
– Дома не ночевали-с?
– Вас не касается, – отрезал князь и попытался протиснуться между ним и стеной.
– Лицо чрезвычайно отдохнувшее. В картишки дулись? – Приказчик снова перегородил путь.
– Да если даже и дулся, вам-то что? Не мешайте проходу.
– Вам туда, князь, совершенно нельзя. Высшее указание! – Приказчик многозначительно поднял тонкий кривой палец с бородавкой на первой фаланге.
– Отчего ж мне в свою квартиру нельзя, любезный? – спросил князь, рассматривая мерзкий нарост.
– Да была бы она ваша, разговору бы не было! А так ведь дом доходный. А от вас третий месяц никакого доходу.
– Ах это… – поморщился князь. – Сказал же – завтра. Так завтра, значит. Пусти.
– Завтра вы обещали вчера, – зашевелил усами пузатый, будто вынюхивая, что у князя на уме. – Впрочем, как и позавчера. Как и днём ранее. А пропади вы? С кого взыскивать прикажете? Со святого Серафима Саровского? Так и тот, знаете ли, давно умер.
– Куда же я, батюшка, по-вашему, пропасть должен?
– Сбежите. Или упекут вас. Или в подворотне чикнут. Почём мне знать?
– Чикнут? Да ты с кем разговариваешь!
– Да и с кем же, потрудитесь объяснить! – залепетал жук. – Князей, графьёв да баронов у нас тут цельный этаж! Одного вон нашли недавно. С голодухи помер! Так при нём только дворянская грамота и была. Он, представьте себе, съесть её пытался. Думал, что с титулом бумага сытнее. Да так и преставился с гербом во рту. А вы говорите…
Приказчик мерзко захихикал.
«Какое жестокое, несправедливое время, – подумал князь. – Ведь и повеситься спокойно не дадут». Но тут весь философский покой враз ушёл из него. Поль взял негодяя за грудки и принялся трясти, да так, что у того из причёски выбился клок, а туфли заскользили по полу.
– Я ж тебя, зараза!
– Евсей! – пропищал жук куда-то за спину.
Из-за угла явилась громадная фигура. Фигура жевала что-то квадратной челюстью, остатки трапезы свисали с рыжей бороды. Руки висели по бокам, как две волосатые кувалды.
«Этот прибьёт и не перекрестится, – подумал князь, вглядываясь в болезненную желтизну опухших глаз, – и вешаться не надо будет».
– Хулиганють? – спросил мужик и глупо моргнул.
– Нисколько! Их светлость лишь расстроены, что вынуждены съезжать.
Князь опустил приказчика на землю. Тот поправил волосы, прищурился, видимо, от удовольствия, которое ему доставляла сцена, и принялся раскачиваться взад-вперёд на каблуках, сцепив на груди пальцы.
– Евсей, неси вещи. И помоги господину их светлости дойти до выхода.
– Ага, – кивнул мужик и скрылся в одной из комнат.
– Куда же мне идти теперь? – спросил князь, совсем обессилев.
