Сережа, Сережа. Тебе повезло, что я такой дотошный и храню все записи аж с нулевых, – было слышно, как басистый мужчина положил телефон и удалился, достаточно быстро вернувшись и уже листая страницы.
– Понял, только с водкой не мешай, у меня тут это аж в кружок обведено с тремя восклицательными знаками. Не помнишь, почему? А, да, не говори, я все равно не запомню. Жди, минут 40. – Мужчина сбросил.
Сережа накрыл телефон подушкой и спрятал лицо в ладони. Ему было страшно и противно от того, что он делает сейчас, но в то же время азартно проверить свою силу воли и чудодейственное кодирование из израильской клиники.
Сорок минут пролетели очень быстро, хотя бы потому, что прошло всего десять. Мужчину из дремы пробудил дверной звонок. Нехотя пошкрябав по полу и справляясь с заедающей цепочкой, он впустил в квартиру молодого парня, который переминался с ноги на ногу.
Мальчик вынул из кармана два маленьких зип-пакета с разным содержимым, как показалось, на рефлексе обернулся и только спустя несколько секунд после передачи посмотрел Сереже в глаза.
– А вы всегда так бросаете где попало? – курьер кивнул на средней захламленности коридорную тумбочку.
– Нет, я и беру редко, почти никогда. Может, и сейчас выброшу, не знаю, сегодня все по-дурацки. Жуткие вещи, никогда это не трогай. – Заказчик скрестил руки на груди и все еще смотрел прямо в глаза собеседнику.
– Вам не жалко денег в таком случае?
– Слушай, мне в общем-то неинтересно ничего не про тебя и не в моих интересах рассказывать что-то о себе. Но вижу, ты первый раз и, видимо, из-за денег, срочных. Ты кивни просто, если я прав.
Парень неподдельно поднял свои карие глаза и кивнул.
– Я вижу, что ты парень хороший, воспитанный, не каждый выкает. Вот тебе, – Сережа достал из бумажника две пятитысячных купюры, – держи и пообещай, что уйдешь из этого дела. Ты же первый раз на заказе, верно?
Парень еще раз кивнул, не долго противясь, взял деньги и сунул в карман джинсов.
– Спасибо огромное, спасибо. Вы меня просто спасли, мне именно столько и не хватало, спасибо.
Сергей закрыл дверь и, подбросив в руке два пакетика, отправился на кухню.
– С каких пор я стал таким миротворцем, смешно. И, кажется, это была последняя наличка. – Дверца холодильника слегка побрякивала от бутылок.
Здесь, чтобы не сойти с ума, Сережа говорил вслух, действия не комментировал, а вот мысли – охотно, неизвестно откуда могло прийти вдохновение.
Он бросил на спинку стула толстовку и сел на край, через джинсу чувствовалась прохлада дуба, простоявшего несколько часов на сквозняке, и поставил на стол перед собой бутылку водки.
Холодная поверхность, как в первый раз на бачке в клубе.
Руки стали влажными, а сердцебиение быстрым.
Кашель. Пазухи носа стало неприятно жечь.
Сережа снял наручные часы и положил рядом, засекая
