о угодно можно от их хозяина ожидать.
«Привели», значит – из бывших.
– Вот, Семен на дороге остановил. Идёт и песни распевает.
Мой сопровождающий даже взгляда не был удостоен. Только – кивка.
– Что, всех певцов надо сюда водить?
Нехорошо так это было сказано. Свысока, с убеждением в умственной неполноценности собеседника.
– По-русски поет…
– По-русски?
Во взгляде, что был на меня обращен, мелькнула заинтересованность. Мелькнула и исчезла.
Я стою и молчу. Ну, меня же пока не спрашивают.
– Кто такой? – снизошел и до меня товарищ в круглых очках.
Тут, гадать не надо, старший он. Весь в коже – кепка кожаная, куртка – кожаная, галифе – тоже. Причем, всё это – красного цвета. Не черного, как чаще бывает, а именно – красного. Да, сапоги – опять же красные.
Что-то такое в памяти моей ворохнулось, но никак вспомнить не могу. Кто таким образом у нас обмундирован был? Кажется, с товарищем Троцким это как-то связано…
Я представился, что теперь таиться-то?
– Разрешите сапог снять?
Кожаный человек в очках на меня как на деревенского дурачка посмотрел. Вот де, какой пердимонокль приведенный с дороги придумал выкинуть.
– Документы там у меня, – пояснил я.
Свои бумаги, удостоверяющие личность, я в лесу зарывать не стал. Хоть и опасно это было, оставил при себе.
– Снимай.
Строгий товарищ в очках сказал это и на пару шагов отошел. То ли опасается чего, то ли не желает запашок учуять, который сейчас из сапога пахнёт.
Как метко говорят – нос воротит.
Опасается, это – правильно. Мало ли что там у меня за голенищем спрятано. Сказал – документы, а сам нож вытащу и как начну всех подряд резать…
Нож у меня есть, но спрятан он в правом сапоге. Как без него, без ножа-то? Без ножа на войне нельзя, пусть и прогрессивной революционной, а не какой-то там буржуазно-империалистической.
Документы у меня в левом сапоге. Его я и стянул.
Товарищ в красном поморщился.
Точно – из бывших. Военспец.
Впрочем, я – тоже.
– Вот. – протягиваю товарищу в очках свои бумаги.
Тот, сука, даже руки за спину спрятал. Брезгует. Вот и делай с такими мировую революцию…
– Товарищ Зубов, посмотрите, что там за бумаги.
Опять не глядя на приведшего меня это было сказано.
Товарищ Зубов, как у Федора в селе говорили, не поморговал. Внимательно ознакомился с бумагами, что я из сапога извлек.
– Всё верно, что товарищ Нинель сказал.
Зубов протянул было мои документы военспецу в красной коже. Тот отмахнулся.
– Вот и хорошо. – морда его выразила недовольство. – Куда следуете?
Чем он недоволен? Да, получалось, что я его по положению повыше буду, пусть и по другому ведомству, но я же не претендую отряд под свою руку взять?
– Вызван в Москву.
Сказанного я посчитал достаточным. Таких как я на самый верх обычно вызывают. Не к дворнику чайку попить.
В общем, дальше я пошел уже не один. Отряд в Россию пробивался, а мне с ним было по дороге.
Глава 2 Гонят, как поганого таракана…
В бывшей первопрестольной, а теперь – столице освобожденного пролетариата и передового крестьянства меня встретили… никак.
Словно от надоедливой навозной мухи отмахнулись.
Не до меня тут сейчас. Франция потеряна, ещё и с войсками, которые туда были введены. Spartakusbund в Германии – подвёл. Не оказалось у них тех сил, о которых они Москве говорили.
Нас де те поддерживают, другие… Оказалось – обманули прогрессивные германские марксисты товарищей Ленина и Троцкого.
На самом деле на тонкой ниточке они в Берлине висели, а чтобы у власти удержаться, им войска из России и требовались. Мы за них кровь пролили, сколько верных товарищей похоронили, а всё впустую.
Германские социал-демократы слили Союз Спартака по полной. Поддержали правые фрайкоры, деньги незамедлительно нашли, стихийно организующиеся отряды озлобленных фронтовиков в мощную военную структуру мгновенно превратили.
Немецкие коммунисты по аналогии с нашими себя красными называли,
