лист лучше всего прятать в мертвом лесу. А живые слезы?
Вот хорошая старая сказка, раскрывающая тему: «Однажды у одного чёрта умерла мать, собрались его товарищи-черти на похороны, но те, что табак курили, постоянно сплёвывали, оплевав чёртову мать с головы до пят, а у чертей, нюхающих табак из табакерки, на глазах выступали слёзы, и они казались плачущими. Похвалил чёрт последних, а первых прогнал прочь».
Вот и разгадка. Маша нюхает табак лишь тогда, когда ей хочется плакать. Слишком нежная, чтобы выдержать боль и отчаянье, но слишком гордая, чтобы показать свою слабость, она выбрала себе маску мертвого жеста, чтобы скрыть движение живой души за примитивной механикой физиологических реакций.
Ей, по крайней мере, в начале, показалось это остроумным и забавным. Правда невинные шутки с табаком и, особенно, с водочкой приводят девушек не совсем туда, куда они изначально планировали.
Так что будущее Маши – предопределено. Сюжет жизни написан. Это комедия. В чеховском стиле, конечно.
И о погоде
Состояние Маши после злополучного разговора с Медведенко косвенно выдает и ее реплика, сказанная после паузы, когда она смогла, наконец, оправиться от внезапного удара:
«Душно, должно быть ночью будет гроза» – фраза, объясняющая и оправдывающая ее жалкий вид.
Душно? Гроза?
Вот свидетельства очевидцев:
«Красное небо, уже начинает восходить луна…».
«Становится сыро. Вернитесь, наденьте калоши».
«Вы сняли шляпу. Наденьте, а то простудитесь».
«… (потирая озябшие руки). Пойдемте-ка, господа, и мы, а то становится сыро».
Ясное небо и холодная пронизывающая сырость, быстро наступающая с озера сразу после захода солнца, как-то не слишком сочетаются с духотой и признаками близкой грозы.
Правда есть еще один персонаж, которому в первом действии было тяжело дышать. Но у него причина затрудненного дыхания была настолько далека от погоды, что с Машей, от противного, все становится ясно.
Когда Маша протягивает Медведенко табакерку и предлагает: «Одолжайтесь» – она пытается помочь ему сохранить лицо, приглашая спрятаться за маской натурализма, как только что сделала сама.
Медведенко запутался и поплыл как ученик на экзамене, и выглядит настолько смешно и глупо, что это перебор даже для комичного сельского ухажера.
«Не хочется» – буркает обиженный на «пустяки» учитель.
Затем оба берут длинную паузу, во время которой утирают слезы и приходят в себя.
«Владимир Ильич»
Говоря о себе Треплев, между прочим, вспоминает: «Что я? Вышел из третьего курса университета по обстоятельствам, как говорится, от редакции не зависящим…».
«Независящие от редакции обстоятельства» – этим эвфемизмом дореволюционные газеты обозначали
