различила лишь собственное бледное отражение: худую, незнакомую девчонку, готовую рискнуть всем, чтобы спастись. Даже вернуться в город, причинивший столько боли…В Будапешт, все такой же великолепный, прекрасный и пугающий, как в день, когда нас разлучили.
– Приведите спинку кресла в вертикальное положение, пожалуйста, – попросила стюардесса, одарив меня смущенной улыбкой.
Я послушно выровняла кресло, еще раз проверила, пристегнут ли ремень, убрала телефон и наушники в карман перед сиденьем, но не почувствовала себя и на капельку лучше.
Полеты выжимали все силы каждый чертов раз.
Сложись актерская карьера иначе и как мне того хотелось – со съемками по миру и интервью белозубым ведущим светских новостей – перелеты превратились бы в настоящую проблему. С детства каждый из них – пытка, паника и страх.
Но теперь о таком можно не переживать.
Если неделя в Будапеште закончится провалом, чудовищным, но вполне ожидаемым, – все окончательно потеряет смысл. Какая разница, убьет меня падение сейчас или недуг несколькими годами позже? При хорошем раскладе – убьет, а не отправит в мир кошмаров и жутких грез…
О, ирония.
Даже думать о таком было больно, но я повторяла и повторяла слова доктора про себя, стараясь смириться с уготованным будущим, принять его хотя бы в собственной голове.
Получалось не очень хорошо.
А ведь еще недавно казалось, что смерть, взявшая плату жизнью самых дорогих мне людей, осталась далеко позади. Но, похоже, только казалось…
Все это время она шла по моим следам, чтобы явиться во всем величии сейчас. В момент, когда все, казалось, наконец стало таким, каким я хотела его видеть.
Так некстати.
Стараясь отвлечься от густых, как смола, мыслей, я нервно поправила шторку и снова выглянула в иллюминатор, но не увидела за ним ничего, кроме облепившей стекла темноты и капель дождя, сложившихся в замысловатый узор.
Город притаился. Замер, благоразумно решив не показываться до последнего. Пока не станет слишком поздно.
Как бы я не храбрилась днем, приблизиться к воплощению своих кошмаров оказалось нелегко. Почти так же, как убедить себя, что иногда сны – это только сны, а не обрывки детских воспоминаний, которым не место в жизни ни одного ребенка. О жизни до удочерения и семьи, давшей мне все.
– Ваша первая поездка в Венгрию?
Сосед по ряду, мирно дремавший через проход и свободное место от меня все два с половиной часа полета, грузно зашевелился в своем кресле и, ухватившись за подлокотники, резко выровнялся, продолжая смотреть прямо перед собой. Так что я не сразу поняла, что обращается он именно ко мне.
– Не бывали в Будапеште, барышня?
Приемная матушка любила говорить: от незнакомцев жди беды.
Но разве я когда-то ее слушала?
– Да, – проиграв битву с собственным благоразумием, соврала я. – Так заметно?
Удовлетворенный ответом, попутчик кивнул и облизнул пересохшие тонкие
