преследователей.
– Не тормози, Рё! Тебе жить надоело?
Хотел бы я ответить Ганату, да вот только сил у меня еле хватало на то, чтобы в седле удержаться.
Трудно представить даже то, кто за нами мог гнаться. Мы были простыми монахами на попечении города-государства. Жили себе в древнем храме, тренировались да молились. И так день за днём. Если верить нашей истории, то на протяжении уже семисот сорока шести лет. Сам я за четыре десятка много чего насмотрелся и наслушался. Но того, что происходит сейчас, не мог представить даже наш старший, которому было уже за добрую сотню.
Семьсот лет нас никто не трогал, даже не заходил на территорию Великого Храма. Так что же случилось две недели назад? Почему и войска, и простой народ, и все кому не лень собрались у наших ворот с факелами и оружием?
На этот вопрос ответить не мог никто. Впрочем, это было уже всем безразлично. По крайней мере, нам троим точно. Мы хотели только одного – сбежать подальше отсюда и начать новую жизнь.
– Не спать! – снова взревел Ганат.
С каждой минутой я терял силы и был на грани отключки. Рана была не столь серьезной, но в неё попала какая-то дрянь. Виноват ли яд или сталь – никто не мог сказать наверняка. Хоть меня до сих и не бросили, все были уверены в одном – мне конец.
Всю дорогу меня перевязывали как могли и делали всё, что было необходимо, чтобы я протянул ещё хоть немного. Ну что же – спасибо им.
Свист. Арбалетный болт пробил насквозь руку Хароса. Он не обратил на это почти никакого внимания. Всё-таки, годы тренировок и молитв в Храме были не напрасны.
Спустя ещё мгновение началась песчаная буря. Да такая сильная, какой не видели уже много лет. Разглядеть хоть что-нибудь можно было лишь на расстоянии вытянутой руки. Я почувствовал то ли облегчение, то ли радость – в моём состоянии вообще мало что можно понять. Ведь в такой непроглядной буре нас теперь точно потеряют из виду, и мы сумеем скрыться.
А дальше я и мои друзья совершили глупейшую ошибку, за которую, как мне сначала казалось, поплатились мы все – мы расслабились. Лишь на пару секунд. И эти секунды стоили нам родных земель.
Наши кобылы почувствовали, что мы ослабили контроль. Это была самая малость, но её оказалось вполне достаточно, чтобы они, заржав, успели разбрестись в разные стороны. И вот через секунду я уже не видел никого из своих товарищей. А они не видели меня. Может про меня в итоге, вообще забыли, подумали, что мне конец и не стали даже звать.
Я попытался крикнуть. Не вышло. Сил не было даже издать хоть насколько-то внятный звук. Изо рта вырвался воздух, и я отключился.
***
Не знаю, сколько я провёл в отключке. Секунду или час. Но буря всё никак не прекращалась, а лошадь не переставала нести меня через непроглядный песок. Удивительно, как она меня ещё не скинула и не отправилась обратно.
Через несколько мгновений кобыла споткнулась об острый камень. Было видно, как позади остались лежать на земле подкова и кусок копыта. Животное не выдержало и свалилось наземь. Неизвестно, каким чудом, но мне удалось удержаться на ней, хоть и ненадолго. Я будто почувствовал лёгкий прилив сил, но это было невозможно. Состояние моё всё ухудшалось. И тут я наконец отпустил поводья, свалился на жгучий песок без чувств и просто отдался во власть судьбе.
Внезапно всё вокруг покрылось тьмой. Хоть сейчас и светили яркие небеса, пусть их практически и не было видно за песчаной бурей, но на мгновение всё стало непроглядным. Готов поклясться, что в последние секунды я увидел нечто огромное, жуткое, и пугающее. Похожее на невероятных размеров чудовищную руку или… лапу.
Я почувствовал, что мой конец пришёл. И снова бессознание.
«Ты не раскрылся…»
И всё разрушилось
Стальные двери главного здания банковского города открыл одетый в официальный костюм и шёлковую накидку мужчина в возрасте:
– И чем же я обязан такой встрече? – лаконично улыбнулся он.
– Приветствую, господин Хирома, – слегка поклонился второй. – Прошу прощения за то, что без предупреждения. Я к вам по делу. Впрочем, как и всегда.
– Ну что же… Тогда милости прошу.
Хирома жестом пригласил прибывшего внутрь и закрыл за собой тяжёлые двери.
Они пошли в полном молчании по длинному широкому коридору, пол которого, как и в любом другом здании банка был выложен из чёрного мрамора и переливался в лучах солнца, падающих сквозь стеклянную крышу. Здесь были и другие работники, корпевшие над своими делами, которых можно было разглядеть через открытые по бокам двери меж высоких квадратных колонн. Но лишь звуки громких, словно удары молота, шагов эхом отдавались от стен.
Когда
