стаю! – Аля выдернула наушник. – Сейчас.
Мама повысила голос:
– Мы опоздаем к врачу.
– Вот и хорошо, – пробормотала Аля, высвобождая второе ухо, и громко крикнула: – Уже и в субботу поспать не дают! И не называй меня так! Сто раз просила, я не Александра! Дурацкий провод! Ай! Черт, сережка! Мам, у нас перекись есть?
«Нас не найдут, нас не изменят…»
– Выключи этот ужас, Саша, – поморщилась мама.
– Это не ужас, а вполне норм. – Аля вылезла из-под одеяла. – У нас в классе все «Тату» слушают, даже Новый год решили делать в стиле нулевых. Мам, дай перекись.
– Вставай, и завтракать быстро! Игорь Валентинович говорит, что таблетки нельзя на голодный желудок. Зачем перекись? Ты поранилась опять?
– Провод за сережку зацепился, и мочка кровит. – Аля потрогала ухо, вытерла его о пододеяльник, нажала стоп в телефоне. – И я не Саша, мам, ну сколько можно! Кстати, сегодня подготовка к контрольной. Если не приду, двойка мне гарантирована. С Галиной Палной лучше не шутить. – Она потянулась, собрала волосы в хвост и надела очки.
– Держи перекись. Сильно кровит? Ты не говорила про контрольную. – Мама застыла с чашкой в руке. – Сегодня же суббота! Не дают детям отдохнуть! Во сколько?
– В час дня, кажется, – вздохнула Аля, снова потрогала ухо и взяла пузырек. – Не, не сильно. Я в ванную.
– У тебя пятнадцать минут. Время пошло. – Мама налила себе еще кофе. – Аль, а ты во сколько спать легла? Опять часа в два ночи? Телефон заберу! – прокричала она в закрытую дверь. – У тебя режим!
– Я тоже люблю тебя, мама! – донеслось из ванной.
Дорога до школы занимала минут десять быстрым шагом. Здание старое, трехэтажное, еще прошлого века. Мама Али, Анна Львовна, называла его «с трудом выжившим мамонтом ХХ столетия», впрочем, себя она так тоже любила именовать.
Обычно Аля опаздывала на первый урок, завозившись дома с лекарствами. Сегодня успела.
– Некогда, Николай Сеич, – крикнула на бегу охраннику и швырнула куртку на скамейку перед раздевалкой. – В перерыве повешу, сори!
– Сори! – Николай Алексеевич покачал головой. – Куда? А сменка?
– У меня кроссы чистые!
В коридоре перед кабинетом, негромко переговариваясь, толпились восьмиклассники.
– Аля, хорошо выглядишь! – хохотнул кто-то. – Чуть лучше смерти.
– Спа-а-сибо! – нараспев ответила она. – Петро, это ты сказал, я тебя вычислила. На новогодний медляк не рассчитывай! Ребята, скажите Галине Палне, что я через минуту.
Аля забежала в туалет, сняла очки, вымыла руки, плеснула водой в лицо, промокнула салфеткой, посмотрелась в зеркало.
– Фу на тебя, – сказала громко. – Дура тощая.
– Не тощая. – За спиной стояла Таня Матвеева. – И не дура.
– Может, и так, – согласилась Аля, по-прежнему придирчиво смотрясь в зеркало и поправляя длинную прямую челку. – А алгебру на два напишу. Может, очки не надевать, а? Скажу, что забыла и не вижу ничего.
– Так сегодня только подготовка! Ты что? – Таня потрясла подругу за плечи.
– Тань! Если я тебе кое-что скажу, ты ведь никому?
Матвеева скрестила руки на груди и прищурилась.
– Понятно. Тогда молчу! – Аля вздохнула и протерла очки полой рубашки. – Пойдем в класс. Если Галина Пална уже там, мало нам не покажется.
Галины Павловны еще не было. Аля с Таней успели сесть на свои места и вытащить учебники и тетради.
– Аля, – послышался голос сзади, – мы после уроков в пиццерию собираемся. Хочешь с нами?
– Макс, я на диете, ты же знаешь. – Аля обернулась. – Хотя… Мы – это кто?
– Я, Катя и Таня. Говорят, у них новый повар оч вкусный цезарь готовит. Пойдем, а!
– Ну если оч вкусный, тогда пойду.
Дверь открылась, и в класс вошла учительница математики и классная руководительница. Бондарева Галина Павловна слыла строгой, но почти всегда справедливой. Ее побаивались и одиннадцатиклассники, и коллеги учителя.
– Так, – произнесла она низким голосом. – Сегодня готовимся к контрольной. К доске пойдет… Рысин. Он расскажет нам о свойствах рациональных дробей.
– Галина Павловна, но Феди… – начала Аля.
Учительница сдвинула очки ближе к переносице.
– Он не пришел.
Галина Павловна нахмурилась:
– В таком случае придется
