Резкий ты был очень, непримиримый. Сколько моих друзей к Аллаху отправил. Перечислять – не только моих пальцев, но и пальцев вот этих ребят не хватит, – кивнул он на продолжающих молча сидеть телохранителей. – Ну рассуди по справедливости, разве не должен я тебя за это убить. Или я не мужчина?
Я посмотрел на охранников и заметил, что заключительная часть речи Сулеймана заставила их напрячься. Я подумал о том, что эти молодцы с большим удовольствием и весьма квалифицированно выполнят работу палача.
– Так что же мне с тобой делать? – произнес Сулейман, после умело выдержанной паузы, которую он заполнил тем, что налил себе стопку коньяка. Затем он опрокинул его в рот. Потом положил туда же тонкую дольку лимона. После чего его лицо расплылось в гримасе удовольствия.
И только проделав все это, он снова обратил на меня свое благосклонное внимание.
– Да, по всем делам получается, что надо тебя шлепнуть, – задумчиво проговорил он. – Мне там наши никогда не простят, когда узнают, что в моем доме был злейший враг моего народа, а я, как последний трус, отпустил его с миром.
Ситуация накалялась с каждой минутой, но как выпутываться из нее я не представлял: перевес сил был явно не на моей стороне. Телохранители Сулеймана ни на мгновение не спускали с меня своих темных кавказских глаз. И любое мое резкое телодвижение станет для меня последним.
Однако вопреки своим словам Сулейман пока не торопился привести приговор в исполнении. Вместо этого он то и дело поглядывал на меня и мне почему-то казалось, что он никак не мог решить, что все же со мной делать.
– А что в тюрьме ты форму не потерял? – вдруг поинтересовался Сулейман. – Я помню, как ты дрался. Я тогда подумал: если останусь в той мясорубке живым, научусь драться как ты. Три года я потратил на это, нанял учителя, да не простого, серебряного призера чемпионата мира. Хочешь остаться в живых?
– Да, – сказал я.
– Победишь меня, оставлю в живых, если моя победа – этот бой будет для тебя последним.
– А если я откажусь, какой вариант меня ожидает?
– У меня под домом есть глубокий цементный подвал. Специально, на всякий случай вырыл для таких строптивых гостей, вроде тебя. Ты же был у нас, знаешь зачем мы роем эти ямы.
– Чтобы держать там рабов и заложников.
– Ты прав. А в моем подвале я сделал специальные отсеки, кладешь в них тело и заливаешь его бетоном. Потом все выравниваешь. Могила, конечно, получается тесноватая, зато кто ее там обнаружит. Уже сегодня я предоставлю ее в полное твое распоряжение. Так ты принимаешь мой вызов?
– Разве у меня есть выбор?
Сулейман посмотрел на меня, затем усмехнулся.
– Выбор всегда есть, капитан. Иди перед схваткой прими душ, терпеть не могу, когда от человека потом воняет, – повел он носом.
В сопровождении охранников я направился в ванную. Эта комната по метражу равнялась небольшой квартире. Посередине находился бассейн.
– У тебя есть десять минут, Сулейман не любит
