лик, крепко мы держимся за Его нить и сражаемся до своей смерти…
Сержант спецназа морской пехоты США, относящийся к временной тактической группе, занимающейся обеспечением безопасности военных объектов США, сидел в гамбургском порту, слушал нашид на немецком мусульманском радио и все больше удивлялся тому, как далеко все зашло.
Что-то с силой шваркнулось о дверь, он вспомнил, что должен делать, но было уже поздно. Майор уверенно паковал невысокого бородатого типа, выкручивая тому руки.
– Сэр…
– Открой багажник.
Сержант открыл багажник, и майор перевалил туда тушу бородатого, связанного по рукам и ногам жгутами для компьютерных кабелей. Багажник был изнутри выстлан толстой полиэтиленовой пленкой.
– Сэр…
– Заткись и садись назад. Не рядом…
Куда они ехали, сержант не понимал, потому что город знал плохо. Но он догадывался, в какую историю влип, и оттого испытывал двойственные чувства. С одной стороны, эти гребаные ублюдки убили уже столько людей, что пора было угостить подонков их же собственным блюдом. С другой стороны, он никак не думал, что помощь, о которой его попросили, обернется участием в судилище в составе какого-то комитета бдительности[4], мать его. И это явно не первое дело этого комитета – хрен знает, сколько их было до этого…
В-третьих, он облажался, и это было плохо…
Майор свернул в темный переулок. Мимо проплывали ржавые бока контейнеров. В просветах между сооруженными из них вавилонскими башнями сверкали молнии. Морпехи выехали на контейнерную площадку порта.
«Мерседес» остановился на самом ее краю, тут никого не было – ни у причала, ни на самой площадке. Ее построили давно, до кризиса работало все, как того требовал график отгрузок. А теперь был чертов кризис, и все опустело, работа сохранялась только в новых и самых эффективных логистических центрах. В этом были слишком велики издержки – его и забросили. Огромные краны, стоявшие в темноте, походили на великанов, а лабиринт из пустых, теперь никому не нужных контейнеров был похож на сказочный лес, в котором так легко заблудиться.
Майор резко развернул машину, она остановилась багажником к бетонному причалу.
– Справа чисто, сэр, – автоматически сказал сержант Моралес.
– Отлично… – пробурчал майор, – пошли.
Из «кармана» в двери машины майор достал перчатки, надел их. Потом вынул мощный фонарь на светодиодах и еще какую-то штуку, напоминающую переноску. Двигатель он оставил работать, переноску воткнул в гнездо прикуривателя. С заднего сиденья забрал большую сумку, из которой извлек бытовую дрель, и подмигнул Моралесу.
– Око за око, зуб за зуб. Эти парни обожали дрели. У них было такое выражение: наши мертвые в раю, а ваши в Садде[5]. Слышал?
Моралес покачал головой:
– Ничего. Думаю,
Обычное название гражданских организаций, незаконно берущих на себя полицейские функции.
Распространенное выражение времен американского присутствия, означавшее, что убитые люди сброшены в районе плотины Садда, недалеко от Багдада, откуда весь город хоть как-то получает питьевую воду. Одновременно майор допускает неточность, так как пленник суннит, а в Садда трупы сбрасывали боевики шиитской милиции из Садр-Сити, так как плотина расположена совсем недалеко. В период наиболее активного противостояния там каждое утро находили минимум 7–8 трупов.
