»,А потом пересесть.
Вечность тебе не к лицу и не стращает лесть,
Но как ни крути – она есть.
Захлебнувшись собственным перегаром страстей,
Он решил присесть. И остолбенел.
Кто-то ему прошептал:
«Здесь нет мест».
Он решил подойти к окну,
Выветрить спесь.
Проповедавший резиньяцию сделал жест:
«Не прислоняйся,
Стоицизм – это твой крест».
И тут его лихорадочно затрясло.
Ведь в этом вагоне, кроме него,
Не было никого.
И он подумал:
«Господи, если ты есть,
Какую тебе все это делает честь,
Но мне б не свихнуться и слезть».
Спустя сотни лет в городе N
Был замечен чудак – человек.
Он носил картечь и всем вечно живущим
Давал шанс на смерть.
Потому что бессмертие —
Это способность любить и беречь.
Ведь проданного и покупного —
Не обрести и не счесть.
В баре
Я уставший Фауст, от бессилия спившийся Пруст.
Мне твердят, что так жить не надо – пусть.
Глубина моя не по силам ведь даже мне – я тону.
Смотрите. Но без рук, без рук.
Спаситель был один – он сдох от мук.
Внутри меня пустыни и миражи,
Позади – надежды, впереди —
Поражения и непробиваемые пустоты.
Ты не любишь меня – просто скажи.
Я вырву эти листы блокнота.
Эта партия началась не с белых.
Королеву тошнит.
Ей до дьявола надоело отдавать свою голову
За Его Величество необдуманные виражи.
Хочешь выиграть – спеши.
Игры однажды кончатся – итоги будут просты:
Пешки и короли окажутся в одной и той же коробке.
Так что как ни крути.
А всему нажитому – грош души.
Вся жизнь – сплошные лестничные пролеты,
Кривые пороги.
Во мне много света – на ощупь, как крепдешин.
Третий глаз потускнел,
Чертоги разума моего оглохли.
Мой ад замерз от моей тишины.
И знаешь, пожалуй, надо этот лед растормошить:
Дай 200, предпочтительно водки.
Потому что отныне во мне ни любви, ни души.
Я в пробитой лодке.
Ночь обещает меня поглотить и рассмешить.
Я не против.
Нам с тобой
Я внезапна, как тайский тайфун.
Ты, как хаски, вне упряжек и пут.
Тебе кажется, я баламут.
Но я лучший бестселлер и кнут.
Я точна, словно я Воннегут.
Ты запутан и сложен, как спрут.
Нам бы волками выть – Джейкоб плут.
Ты от вечера к вечеру Брут.
Нам вода ни по чем – мы дотла все сожжем:
Фаренгейт нервно курит в аду.
Я посуду бью – жду рандеву.
Ты то хам, то романтик и лгун.
Алкоголь утоляет сердечную жатву.
Ты же знаешь – как и прежде я жду.
Ты меня затыкаешь – ору.
Превращаюсь в Селина – давлю.
Ты со всеми и ты на виду.
Я Ришелье – я везде и нигде.
Я как Космос – галактики мрут.
Чтобы не вытворяла – творю.
Ты ругаешь меня – я курю.
Ты по телкам – мне по х*ю.
«Да» и «нет» каждый день – карта блюд.
Я твой млечный путь, ты – маршрут.
Ты подсыпанный яд – убиваешь меня —
Стиснув острый язык, я терплю.
И не потому что я могу без тебя.
А потому что я. Совершенно. Без тебя не могу.
Тому, кто живет внутри меня
Джон напивается в хлам после шести.
Он не любитель жалеть себя
И гладить помимо воли и против шерсти.
Но в этом беспечном мире, как ни крути,
Ты должен жертвовать чем-то и кем-то,
Чтобы
