Колька вытянулся до хруста связок и придал лицу отсутствующее выражение.
– Боец, Ровнин у себя? – в прихожую ввалился тучный генерал с очень недовольным лицом.
– Так точно – рявкнул Колька – Прикажете доложить?
– Вот еще! – фыркнул Илюшенкин – Пусть вообще радуется, что я сам к нему приехал, а не к себе вызвал.
Пыхтя, тучный генерал начал подниматься по лестнице, гулко впечатывая каждый шаг в ступеньки.
– А врет генерал-то – шепнул на ухо Кольке невидимый Тит Титыч – Попытался он Олега к себе выдернуть, да тот ему от ворот поворот дал.
– Это как? – удивился Колька, садясь обратно на стул.
– А так – закхекал старик – Сказал ему, что, мол, «Когда я перейду в ваше ведомство, тогда и будете меня к себе вызывать, а до той поры я сам буду решать куда, когда и к кому мне ехать». Вот так.
Колька довольно покрутил головой – так этому мордатому генералу и надо. Защитник, блин, Родины. По красной и сальной роже видно, что он одну только родину защищает, ту, на которой его коттедж стоит и иное имущество, пусть даже и записанное на жену. А всю остальную часть отчизны он с радостью либо продаст, либо сменяет на что-нибудь для себя полезное, но защищать уж точно не станет. Оно и понятно – это же бесплатно, это невыгодно…
Этот визит Илюшенкина закончился так же, как и прошлый – наверху погромыхал его голос, а минут через пятнадцать вниз по лестнице спустился сам генерал, опять бордовый от распирающего его гнева и с выпученными глазами.
Около двери он развернулся, обозрел вновь вытянувшегося Кольку и посоветовал ему –
– Ищи себе новое место службы, сынок, поскольку эту дыру я скоро бульдозерами с землей сровняю. А Ровнина вашего я закрою, причем на такой срок, что мало ему не покажется. Он думает, что со мной, с Илюшенкиным, вот так можно разговаривать и это ему сойдет с рук? Мы, сибиряки, народ такой – коли нас не уважил, будь готов к тому, что зубы в кулак собирать придется!
И разъяренный сибиряк-погононосец покинул отдел.
– Как бы он и впрямь не насвинячил Олегу Николаевичу – почесал затылок Колька.
– Да ну, пугает только – Тит Титыч снова стал видимым – Те, которые стращают, они не опасны, это как собаки, что телегу облаивают. Пес лает, – а телега едет. Вот кабы он с улыбочкой с нашим Олегом Николаевичем попрощался, да с такой же улыбочкой отсюда вышел – вот тогда бы страшно было. А этот, он как самовар – пыхтит, пыхтит, а что толку… Разве только что удар его хватит, но это вряд ли, такие как он по земле долго ходят, на беду хорошим людям.
– Да и как он нашего шефа закроет? – раздался голос Германа, который неслышно подошел к Колькиному столу – Армейский генерал, сапог… Кабы он по внутренней службе шел, ну, или хотя бы по налоговой линии – тогда ладно. А здесь-то кто? Даже не переживай.
– Я за Олега
