счастью, вскоре Самодержец Всероссийский опомнился и приехал в Штральзунд мириться.
– Обидно, конечно, – ответил он на прямой вопрос, – ты со своим избранием императором мне такую Игру поломал! Понимаю, что не специально, и понимаю, что можно было бы тебя хоть чуть-чуть предупредить, – все-таки это я к тебе влез. Но уж как вышло.
– А что хоть играли? – полюбопытствовал хозяин, остановившись на парковой дорожке.
– Да сейчас уже не важно. А впрочем… Виттельсбахов хотел… уронить. Пфальц, Бавария, Кельн, Трир… Сильны получаются и по косвенным данным – ведут какую-то игру с французами. Последнее без доказательств, да и игра может быть вполне невинной, но знаешь… – русский император сделал неопределенный жест рукой.
– Знаю, логика событий подсказывает, – задумчиво ответил Рюген, – да и зря ты мне не сказал про Виттельсбахов. Как-то они после войны слишком шустро себе власть захапали – больше, чем хотелось бы. Сказал бы, так Кельнского курфюрста можно было бы и… А так – нужно ждать.
– А разве твои разведчики не могут их уничтожить? – достаточно бесцеремонно спросил собеседник.
– Мои орлы могут ОЧЕНЬ многое, но нужно выбрать момент, чтобы их смерть не стала причиной неприятностей для меня, а пока с этим никак.
Здесь Померанский несколько привирал: уничтожить он мог всех Виттельсбахов, причем так, чтобы их смерть не принесла ему неприятностей. Но уничтожать род он не собирался, вот проредить… Сценарии, кстати, были готовы – оставалось только дождаться нужного момента.
– Ладно, – перевел разговор Павел, – у тебя еще трофейные ружья остались?
– Остались, но куда ж тебе столько?! Четверть миллиона передал, почитай, по цене металла.
– Не загибай, – усмехнулся русский император, – подороже. А насчет куда… Попробовал я по твоему совету снабжать переселенцев на Кавказ, в Азию и Сибирь ружьями за счет казны. На Кавказе не слишком получается, но все едино – войск могу содержать чуть поменьше. В Сибири нормально, а вот в Азии – вообще отлично. Раньше кочевники постоянно налетали. Ну не то чтобы вред от них большой был… Но мешали поселения ставить, только крупные не трогали, с гарнизонами. А тут – замечательно, мужики и сами отбиваются.
– Даже так… Ладно, есть у меня еще около ста пятидесяти тысяч ружей, могу отдать.
– Слушай, я так и не понял, а на хрена ты трофейные ружья в дело не пускаешь? Так бы вооружил всех живущих на границах, да ополчение свое.
Хмыкнув, Грифич посмотрел на бывшего ученика с ехидцей…
– А то, что мои ополченцы – в большинстве своем не голодранцы, живущие на границах с враждебными инородцами, как у тебя, а почтенные бюргеры, для которых быть в ополчении ПРЕСТИЖНО. Так что солдатских ружей[14] у них и не найдешь. У твоих переселенцев главная задача – отсидеться за тыном в случае внезапного налета. А у моих – партизанские действия в тылу врага в случае вторжения
Солдатские ружья той эпохи – это дешевые и не слишком удобные конструкции, приспособленные прежде всего для залповой стрельбы. То есть о дальности полета пули и прицельности выстрела говорить не приходилось. Для войск не критично, а для ополченцев, действующих в основном небольшими отрядами по принципу егерей, очень даже критично.
