же вы наделали…
– Ты будешь следующий, если не скажешь. Как твое настоящее имя?!
– Я – уроженец Тирасполя, из дворян, зовут меня Василий Антонович Зеконий. В девятнадцатом году служил в офицерском батальоне Дроздовского полка. Потом перебрался в Польшу, через пять лет в Германию. Там я был завербован Пуллуем, которого знал еще по России, а затем по заданию незадолго до войны перебрался в Николаев, откуда добрался до Люберец.
– Твое задание?
– Велено было осесть здесь, на явочной квартире.
Тимофей Романцев поднялся. Его окружали примолкшие бойцы. Немного в сторонке сосредоточенно курил старшина. Двое оперативников, разбив небольшие комнаты на квадраты, проводили обыск. Подступив к шкафу с книгами, тщательно проверяли каждый лист.
– Тут, значит, остался, – хмыкнул Романцев. – И ты ни с кем никогда не встречался?
– Нет… Сказали, жди, к тебе придут.
Оперативники откинули ковер, под которым была небольшая дверца с кольцом, и подошедший старшина потянул за кольцо.
Из подвала дохнуло застоявшейся сыростью.
– Посмотри, что там, – сказал он красноармейцу, стоявшему рядом.
Подсвечивая лестницу фонариком, тот спустился вниз.
– Товарищ старший лейтенант, – прозвучал через минуту из глубины подвала молодой голос. – Тут взрывчатка!
Тимофей быстро спустился вслед за ним. В углу подвала в обыкновенном металлическом тазу были аккуратно уложены куски тола, в каждом из которых отверстие для вворачивания запала.
– Сколько же здесь килограммов? – невольно задался вопросом старший лейтенант.
– Сложно сказать, – неожиданно отозвался красноармеец. – Думаю, что килограммов сто будет. – И, подняв одну из шашек, добавил: – Вот здесь так и написано, двести граммов. Одной такой тротиловой шашкой можно железнодорожный мост повредить.
– Ты сапер, что ли?
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Точнее, на фронте им был…
– А там что? – показал Тимофей на сундук, стоявший в самом углу. – Проверил?
– Еще не успел.
– Давай посмотрим.
Открыв крышку сундука, старший лейтенант не без удивления увидел немецкие саперные заряды «Amatol», аккуратно сложенные в ряд, весившие по одному килограмму. На упаковке запечатлен герб Третьего рейха: черный орел, держащий в лапах стилизованный венок со свастикой в центре.
Взяв тротиловую шашку, Романцев поднялся в комнату, где на стуле с завязанными за спиной руками сидел хозяин дома.
– Что это, по-твоему?
– А мне почем знать? – отвернулся хозяин. – Может, кусок хозяйственного мыла, а может, еще что-нибудь.
Пододвинув к себе стул, Тимофей сел напротив связника.
– Остроумно… Хвалю! Вот только отчего-то смеяться мне совсем не хочется. А вот я тебе сейчас объясню, что это такое… У тебя в подвале больше ста килограммов взрывчатки. Этого вполне достаточно, чтобы вдребезги разнести
