style="font-size:15px;"> – Когда следующий радиоэфир?
– Сегодня в шесть часов вечера.
– Очень хорошо. Возьми карандаш и записывай. В радиограмме должны быть такие слова…
Пододвинув к себе листок бумаги с карандашом, Тимофей с готовностью отозвался:
– Слушаю, товарищ полковник!
– «На станции Люберцы находятся два эшелона с танками. Из разговоров с машинистом выяснено, что эшелон направляется на Ленинградский фронт. В Егорьевске наблюдается значительное скопление красноармейцев. По моим данным, это 217-я пехотная дивизия. Квартируют в городе уже три дня. В ближайшее время ждут передислокации в Тихвин». Записал?
– Записал, товарищ полковник.
– Пока этого достаточно. Немедленно сообщи, как получишь ответ.
Подняв трубку, Тимофей набрал номер начальника тюрьмы НКВД:
– Как там мой подопечный, товарищ майор?
– С ним все в порядке, сидит как миленький. В штрафном изоляторе не шибко-то побалуешь.
– Я его забираю, будет находиться под нашим наблюдением.
– Хорошо, товарищ старший лейтенант. Надеюсь, бумаги будут оформлены?
– С бумагами все в порядке, они уже подписаны.
– Тогда полный порядок. Жду!
Особняк из красного кирпича на улице Московской, в котором размещалась небольшая двухкомнатная квартира, подведомственная НКГБ, находился на самой окраине города. Ходили слухи, что прежде он принадлежал самому боярину Ромодановскому, использовавшему глубокие подвалы здания в качестве пыточной. Как бы там ни было, здание стояло на отшибе и для встреч с агентами представлялось идеальным местом. Над самой крышей, расправив каменные крылья, парил двуглавый орел, символ царского самодержавия и былого величия империи. Судя по многим отметинам на его оперении, герб пытались неоднократно сбить, но гордая птица, не желая сдаваться Советской власти, продолжала парить и буквально вросла в каменную кладку. В конце концов символ царской власти оставили в покое, и теперь орел хмуро посматривал на всех, кто проходил в дом, покалеченным левым глазом. Видно, с Советской властью у него были собственные счеты.
Подняв трубку телефона, Тимофей Романцев произнес:
– Вот что, дежурный, позови мне младшего лейтенанта Никифорова и сержанта Муртазина.
Через несколько минут в комнату сдержанно постучали:
– Разрешите?
– Проходите!
Первым прошел младший лейтенант Никифоров. Следом, укрывшись за широкой спиной сослуживца, протиснулся Муртазин.
– Никифоров, ты бывал на Московской в нашей оперативной квартире?
– Так точно, товарищ старший лейтенант.
– Сегодня из следственного изолятора я забираю Копылова. Он будет находиться в квартире под вашей охраной. Так что, если вдруг что-то пойдет не так… Вдруг он сбежит или еще что-нибудь эдакое выкинет, с каждого из вас спрошу строго. Вам понятно?
Младший лейтенант взгляда не отвел. Сухощавое лицо вдруг разодрала
