л
…Я его увидела. И поняла – это он! Деревянные изогнутые ножки изящно выстроились в балетную позицию, высокая резная спинка приветливо изгибалась навстречу моей спине, а сиденье, обтянутое бархатистым плотным шёлком, так же приветливо приглашало присесть. Стул моей мечты стоял в самом углу магазина и словно не решался сделать шаг навстречу своему покупателю. Он стеснялся. Ему было горько от мысли о том, что он несовременен, что он не впишется в интерьер дома в стиле хай-тек. Так, по крайней мере, говорила на днях одна из покупательниц, которая небрежно отодвинула стул в самый дальний угол.
Но мне всегда – уж не знаю, по прихоти ли мироздания, по причине ли обострённого слуха души – были слышны сигналы, которые посылали, взывая о помощи, кем-то обиженные и чем-то обделённые. И я шла на их зов, выруливая прямёхонько к объекту, и ни разу ещё не ошиблась. Поэтому я двигалась в верном направлении, к нему, одинокому, неустроенному в семью стулу, и когда обнаружила его, застыла в восхищении. Я провела ладонью по матовому пахучему дереву и поднесла её к лицу – это был запах можжевеловой стружки, которую в Крыму кладут в маленькие саше и продают туристам. Зимой я часто доставала этот крошечный мешочек и вдыхала, вдыхала аромат пронизанной криками чаек быстротечной отпускной жизни.
Я села на стул и откинула голову на спинку.
И унеслась прочь из унылого февральского города с обтрёпанными воронами и измученными долгой зимой домами. Я была уже далеко и легко шагала по незнакомым улицам неведомых городов, распихивая в кармашки памяти неожиданные встречи и невероятные истории, выхватывая из толпы чью-то жизнь, словно мокрую растянутую кофту из таза с мыльной водой, чтобы разложив и подровняв так и эдак, заново придать этой жизни форму.
Я забрала стул домой. И теперь, садясь на него, вижу свои рассказы, которые остаётся только перенести на бумагу.
Заяц в детстве не труслив
– Девушка! Немедленно достаньте шпаргалку из кармана! – преподаватель по вычислительной технике буквально буравила глазами Женькину юбку и, казалось, видела содержимое ее карманов насквозь.
– М-м-м, – промычала Женька. – Из какого?
По логике на этот дурацкий вопрос полагалось бы ответить: «Из обоих!», но затурканная бестолковыми студентами и измученная жарой тётка ткнула ей пальцем в правый бок и рявкнула:
– Из этого!
Женька судорожно зашарила в модном широченном кармане, выудила оттуда треклятую лекцию и, аккуратно расправив свернутый листок, покорно положила его на стол перед преподавателем. Вот ведь, сквозь карман разглядела!
Но на бедрах, прихваченные резинками, еще остались шикарные «бомбы»: все ответы на вопросы билетов, написанные заранее. И Женька, семеня, как японская гейша, попыталась спрятаться где-то на «камчатке», но в спину ей немедленно полетело:
– Куда это вы направились?! На первую парту и живенько!
Женька покорно сменила курс и плюхнулась за стол напротив преподавательского: спорить уже бесполезно. Её репутация основательно подмочена, и исправить положение может только прекрасное знание предмета, продемонстрировать которое она и должна. Минут через двадцать. Но вот вопрос – сумеет ли?
Конечно, можно было всё честно выучить – и не такое видали. Но разве полезет в голову эта несусветная заумь, когда на улице только начало лета, а жарко уже как на экваторе! В квартире плотно задернуты все шторы, но даже это не создает желанной прохлады, и ты валяешься на полу и честно пытаешься понять разницу между Фортраном и Алголом и, хоть убей, не понимаешь.
Женька усиленно делала вид, что работает головой. На самом деле выполняла наисложнейшую операцию руками: слегка приподняв юбку (ну жарко, жарко ей!), вслепую отсчитывала по номерам ответы. Кажется, есть! Теперь надо, честно глядя в глаза преподу и изображая бурный мыслительный процесс, очень осторожно, чтобы не шуршал (а он, проклятый, шуршит!), вытянуть искомый лист из-под резинки и ловким, практически незаметным движением руки положить его на стол, сделав вид, что этот самый мыслительный процесс достиг своего апогея, и требуемый ответ уже лёг на бумагу стройными рядами.
…С чувством выполненного долга и с заветной четвёркой в зачётке по непонятному и нелюбимому предмету Женька легко перемахнула через ступеньки у выхода из института и, мурлыча под нос какую-то песенку, побежала к автобусной остановке.
– Простите, вы – Женя?
Обернувшись, Женька увидела симпатичного молодого человека невысокого роста с гривой светлых волос.
– Ну-у, предположим, – протянула она. – А что?
– Да ничего, – засмеялся парень. –
