если очередную встречу русский офицер назначил только на вторую половину дня?
Тахир покончил с приемом пищи, дождался, когда солдат унесет пустую посуду. Свет остался гореть, и сириец взялся выполнять просьбу полковника. Он положил на лавку лист бумаги, вооружился карандашом…
Спустя полтора часа им было исписано несколько листов.
Умабор аккуратно сложил их в стопку и завалился спать. Однако отдыхал он не особенно долго. Скоро снова грохнул засов, и тот же боец жестом пригласил его следовать за ним.
«Неужели опять допрос?» – подумал арестант, идя длинным коридором.
Нет, он ошибся. Солдат сначала привел его в душевую, выдал шампунь, мочалку. Потом он положил на лавку новое нижнее белье и аккуратно сложенную камуфлированную форму, рядом поставил высокие ботинки военного образца, приятно пахнущие натуральной кожей.
Умабор намыливал голову под струями теплой воды и раздумывал над тем, что с ним происходило: «Раньше я не имел никаких дел с русскими и никогда бы не подумал, что они так гуманны к пленным! Вчера они предложили мне медицинскую помощь, напоили чаем. Сегодня накормили, помыли, дали свежую одежду. Офицер разговаривал со мной вежливо, прямо как с равным. Рядовые солдаты держатся нормально, не бьют, даже не грозят».
Он был наслышан о поведении американских солдат в Афганистане. Те считали себя представителями высшей расы и к местному населению относились как к дикарям. Если они кого-то задерживали за так называемые правонарушения, то потом тех людей никто больше не видел.
Тахир отмылся под душем, насухо вытерся полотенцем, примерил форму и обувь.
Он думал, что после помывки конвой отведет его в камеру, но опять ошибся. Два солдата предложили ему подышать свежим воздухом в закрытом дворике близ барака. Они угостили Тахира сигаретой и сидели на лавке, пока тот, затягиваясь дымком, прохаживался по ограниченной территории. Шесть шагов в одну сторону, столько же – в другую.
Таким вот образом дообеденное время для Тахира пролетело незаметно. Он вернулся в камеру, несколько минут сидел на лавке и рассматривал добротно пошитую форму и ботинки военного образца.
Внезапно дверь открылась, и на пороге возник солдат с подносом в руках. На нем стояли две глубокие тарелки. Одна с первым блюдом, другая с кашей и куском мяса. На кружке с фруктовым напитком лежали два больших куска хлеба и сдобная булочка.
Умабор активно работал ложкой, с удовольствием поглощал суп с большим количеством капусты и помидоров, обладающий странным кисловатым вкусом, и довольно кивал.
«Неплохо кормят солдат в русской армии! Очень даже прилично».
Спустя три часа он сидел в кабинете напротив полковника. После обеда ему удалось немного вздремнуть, и теперь Умабор чувствовал себя отлично.
– Вот. – Он протянул офицеру свою писанину.
Русский пробежал взглядом по строчкам, довольно кивнул и убрал листы в стол.
– Послушай. –
