1988 года
Над болотным утренним туманом гремели ружейные залпы. Стайки уток метались от берега к берегу в тщетной надежде укрыться от грохота выстрелов и вездесущей дроби, но увы… Теряя перья, они одна за одной шлепались в воду, а оставшиеся шарахались в сторону пойменного луга, чтобы и там напороться на смертоносный огонь.
Человек в сером костюме довел генерала Толмачева почти до болотины. Кивнув на кусты, он отступил на шаг и будто растворился в клубах тумана. Генерал раздвинул кусты и отшатнулся – огромный, чепрачного окраса бладхаунд, злобно раздувая висящие полотенцами брылы, напружинил задние ноги для прыжка…
Его хозяин, напряженно всматривавшийся в стайку резиновых подсадных уток у торчащей из воды осоки, бросил на генерала косой взгляд и негромко, но властно скомандовал:
– Абрек, стоять! Брата Сергея не узнал, что ли?!
Пес сразу потерял к генералу интерес и лег к ногам хозяина. Зато из недалекого шалашика пулей выскочил темно-шоколадный сеттер и, не церемонясь, кинулся лизать гостя прямо в нос. Отскочив в сторону, он посмотрел на него озорными глазами, не забывая мести роскошным хвостом по земле, стал повизгивать от своего собачьего счастья.
Его хозяин тем временем поднял коллекционную двустволку и навскидку выстрелил в выпорхнувшую из осоки утиную стаю. Два солидных селезня, растерзанные картечью, плюхнулись в осоку, а сеттер и бладхаунд с радостным лаем бросились за ними в воду.
Лишь приняв из пасти возвратившихся собак окровавленную добычу, хозяин наконец повернулся к гостю. Это был крупный, далеко не молодой уже мужчина с мощной шеей и властным угрюмым лицом. Прищурив серые, стального оттенка глаза, спрятанные за стеклами массивных очков, он некоторое время пытливо всматривался в лицо генерала, потом протянул широкую, как лопата, ладонь.
– Рад видеть тебя, брат! – сказал он и кивнул на собак: – Моя семья вся тут. Твои-то как?..
– Слава богу, живы-здоровы!.. Вот мать наша совсем глухая стала – навестил бы!..
– Заеду!.. Это сколько же ей теперь?..
– Восемьдесят семь, брат!..
Павел Иванович разлил по фужерам коньяк.
– За встречу, ваше превосходительство! – с иронией произнес он.
– Превосходительство! – откликнулся генерал. – А мне вчера, брат, наотмашь по сусалам врезали!
– Хм-м!.. От кого сподобился?
– От капитана! Он с одним лейтенантом из Афганистана через памирские ледники полуживым вышел. Донесение при нем такое было, что кровь в жилах стынет! – ответил генерал и протянул смятые листы бумаги.
Прочитав их, Павел Иванович чему-то усмехнулся и спросил:
– Майор Сарматов – знакомое имя. Не могу припомнить, откуда оно у меня на слуху…
– Мы его к Звезде Героя представляли, но, как говорит мой адъютант, мимо денег.
– Нас надо понять – его дела не для засветки. Сарматов… Сарматов… А, припоминаю…
