p>
На парковку у новенького здания государственного внебюджетного фонда в Эмске, жарким летним утром две тысячи восьмого года, между солидными черными иномарками ответственных чиновников и разноцветными автомобильчиками легкомысленных чиновниц приткнулась запылившаяся колымага. Из нее вышел лысый толстый мужчина с большим носом, весь в белом, посмотрел на часы, покурил, посмотрел на часы, сделал звонок по мобильному, с чувством глубокого удовлетворения выслушал ответ собеседницы, положил телефон в карман, и чуть погодя, улыбнувшись, открыл дверцу машины перед вышедшей из здания женщиной.
Ну, вы уже поняли. Мужчина – это я, DD, дальше буду писать привычно от первого лица. А женщина, назовем ее Эммой, выглядела почти полной противоположностью. Невысокая, неприметная, разве что вбились в мозг первым впечатлением больше черные глаза чуть ли не в пол-лица, ни грамма косметики, вдобавок ещё и в одежде темных тонов и с черным платком на голове – признаком траура.
– У мужа родственница пожилая скончалась, ездили в село на похороны в субботу, – сев в машину, пояснила Эмма, увидев, что улыбка сползает с моего лица, сменяясь настороженностью. И улыбнулась сама, – не переживай, DD, все нормально, все в силе, будь что не так, разве я не предупредила бы тебя?
Я довольный кивнул, и мы выехали с парковки того самого учреждения, где работала много лет экономистом моя новая знакомая, согласившаяся после знакомства на Мамбе и телефонных бесед на очную встречу и уединение на квартире. Естественно, я не мог знать тогда, что с Эммой в моей жизни начнется некий период, условно названный «четырехполюсником» не только из-за количества женщин, ассоциации с которыми моментально возникают у меня в мозгу, когда я вспоминаю основную героиню этой повести, но и благодаря аналогиям с электрическим током. Он может осветить и согреть, он может помогать в работе и развлекать на отдыхе, но может и так шандарахнуть, что мало не покажется.
Я немало провозился с Эммой на сайте знакомств. Приложил изрядные усилия, чтобы вытащить эту типичную «замужнюю девственницу» юго-восточной национальности на реальное свидание. Чтобы убедить в конфиденциальности встречи и безопасности интим-процесса со всех ракурсов обзора. Чтобы уверить – внебрачный обоюдоприятный секс существует как таковой независимо от официальных трендов в ее окружении и не может повлиять на репутацию женщины строгих правил, давно и успешно замужней, имеющей дочку-студентку и сына-старшеклассника, если не увлечься и не натворить глупостей. Чтобы заверить – от меня подобных дуростей: звонков и смс-ок в неурочное время, дежурств под балконом и распевания серенад, неожиданных визитов на работу к ней и домой гарантировано не будет. Чтобы доказать – секс сам по себе, а семья сама по себе, и наша встреча будет безопасна во всех смыслах этого слова.
Приятным же бонусом моих стараний стало согласие Эммы на секс сразу же при первом свидании, минуя ознакомительную кофейную встречу. Когда мы позже вспоминали свои мысли накануне встречи в то летнее утро, Эмма обосновала: «Думаешь, когда сидишь в кафе за светской болтовней, а на уме совсем другое – это не измена?».
О МАРШРУТЕ И НАЦИОНАЛЬНОМ МЕНТАЛИТЕТЕ
И мы немедленно отправились прямо на съемную квартиру, сделав лишь кратковременную остановку у продуктового магазина недалеко от пункта назначения.
– Не тяжело? Дай помогу! – это не моя реплика, если что.
– Шагай, шагай, поможешь, где надо, – откликаюсь я с легкой усмешкой, но уже без особого удивления: с местным женским менталитетом во всей красе я знаком уже много лет. Девочек с детства приучают вставать, когда в комнату входит мужчина, и уступать им места в общественном транспорте. Остальное домысливайте сами.
Эмма сидит на стуле в комнате, теребит в руках платок, переводит дух после подъема на четвертый этаж, дивится, возможно, на свою смелость. Я типа занимаюсь какими-то мелкими бытовыми вещами, то вхожу в комнату, то выхожу, даю ей время освоиться, собраться с мыслями, прийти в себя. Подхожу, кладу руки ей на плечи, склоняюсь к лицу, трусь носом об нос, улыбаюсь, вижу ответную улыбку, добрую и немного еще стеснительную, целую в губы. Совсем недолго, без засоса и переплетения языков, скорее обозначая, чем приступая к намеченному. Губы Эммы откликаются на поцелуй, но женская натура секундой позже пытается отсрочить неминуемое:
– Что, так сразу? Какой ты нетерпеливый! И отдышаться не даешь, – но в ее словах и интонации нет недовольства.
Я послушно отступаю на шаг, делаю небольшую паузу:
– Чай, кофе, сок? Что-нибудь еще?
Эмма снова отказывается, но чуть погодя, решившись окончательно, говорит с подначкой:
– Все я понимаю! Для чего мы сюда приехали? Чай-кофе пить, что ли?
СЕАНС РАЗОБЛАЧЕНИЯ
Встает, вешает платок на спинку
