Элизы оказалось много людей гораздо старше ее, девятнадцатилетней, но они искренне верили, что на вокзале Бостона их ждет решение всех проблем.
Элиза поставила на землю небольшой саквояж, где лежали лишь самые необходимые вещи: немного одежды, любимая Библия отца – вот и все достояние. Деньги и письмо с адресом дядюшки Ворма Элиза спрятала в потайном кармане, пришитом к нижней юбке.
– Элли, – дернула девушку за юбку Марта, одна из младших сестричек-близняшек. – Это Бостон? Да?
Энн, вторая сестра, молча смотрела в лицо Элизе. Девушка постаралась улыбнуться.
– Да, милая, Бостон. Сейчас мы позавтракаем вот в этом чудесном кафе, – Элиза указала на неприметную дверцу с соответствующей вывеской, – и отправимся к дядюшке.
Жалко было тратить даже несколько центов из имевшихся с собой денег, но совершенно невозможно явиться к дяде с несчастными, голодными девочками, это просто неприлично, они же не нищие, не попрошайки. У них есть чувство собственного достоинства, несмотря на нынешнее нелегкое положение. Элиза не представляла, сколько денег ей потребуется на первое время, но была уверена, что той суммы, которой она располагала, не хватит надолго. Ей срочно нужна работа, крыша над головой и хорошее место для сестричек. Оставалось надеяться, что дядюшка Ворм, владелец бостонского магазина «Парижские моды», способен все это устроить, как обещал в том единственном письме, которое Элиза получила от него спустя неделю после похорон родителей. Мистер Ворм присутствовал на печальной церемонии, что весьма удивило Элизу. Что могло привести бостонского джентльмена в Смолвиль, учитывая, что он приходился всего лишь кузеном Фионе Уивер, матери Элизы, Марты и Энн? Девушка смутно помнила похороны, но одно она знала точно: дядюшка Ворм вел себя весьма странно. Однако делать нечего, выбора нет, придется воспользоваться его приглашением, даже если он уже жалеет о том, что сделал его. И вообще помнит о нем.
В кафе оказалось свежее молоко и хлеб. Элиза купила всем по кружке и половину каравая. Толпа на перроне рассосалась, лишь несколько бездомных ютились на лавках. Их обтрепанная одежда и лица, временами опухшие, временами худые, заставляли невольно отводить взгляд. Элиза вздрогнула. Эти несчастные напомнили девушке, что теперь и у нее нет дома. Есть лишь надежда на то, что он появится.
После войны семейные дела пошатнулись. Несколько раз магазин, который держал отец девочек, полностью лишался товара: пожар, конфискация армией южан, конфискация армией северян, снова пожар. Потом доллары Конфедерации превратились в бумагу, затем ввели новые налоги… Смерть Стива Уивера, отца Элизы, стала последней каплей. Двухэтажный дом, где на первом этаже располагался магазин, а на втором жила семья, удалось продать за весьма скромную сумму. Местные жители не имели средств, а приезжие северяне – желания дать справедливую цену.
Итак, Элиза сожгла мосты. В Смолвиле оставаться не имело смысла, на те деньги, что там может заработать одинокая девушка честным трудом, прожить невозможно, особенно с двумя семилетними сестричками на руках. Ехать в неизвестность тоже не хотелось, оставалось только понадеяться на Бостон и дядюшку Ворма.
И вот они здесь.
На них уже стали обращать внимание вок-зальные носильщики, поэтому Элиза поспешила заплатить за завтрак и вывела сестер на площадь, где, несмотря на раннее утро, уже было полно повозок, людей и лошадей. Люди громко разговаривали, смеялись, то и дело звучали бранные слова, и Элиза понадеялась, что сестрички не прислушиваются. Адрес она помнила наизусть, но куда идти, не знала. Посреди шумной толпы юная девушка с двумя детьми смотрелась как райская птичка среди ворон. Может, нанять извозчика? Или это слишком дорого? Какой-то наглый тип, похожий на хорька, бочком приближался к Элизе, так что девушка предпочла как можно быстрее покинуть столь людное место. Не решившись спросить дорогу, она просто обошла площадь справа и пошла по первой попавшейся улице. Это оказалась широкая, застроенная двухэтажными особняками авеню, почти безлюдная. Все эти дома – различные конторы, банки и тому подобное – в столь ранний час еще не распахнули свои двери для посетителей. Близняшки завороженно рассматривали белые и кирпичные фасады, яркие вывески и аккуратные ящики с цветами под окнами.
– Элли, – проговорила Марта, – мы будем жить в таком доме?
– Вряд ли. – Элиза погладила сестричку по светлым волосам, аккуратно заплетенным в две косички. – Дядюшка не столь богат, как мне кажется.
– А мы? Мы богатые?
Элиза грустно улыбнулась. В хорошие времена семья Уивер входила в круг избранных Смолвиля. У них были деньги, доброе имя, достойное происхождение. Элиза получила приличное образование. Казалось, жизнь будет прекрасна всегда. Как глупо верить в незыблемость счастья! Как и многие на Юге, Уиверы лишились всего, что имели. Осталось только доброе имя. Элиза присела, обняла сестер:
– Все будет хорошо, милые мои. Ни о чем не волнуйтесь.
Энн прижалась
