style="font-size:15px;"> 11 октября 1909 года секретный сотрудник охранки по кличке Фикус сообщил, что приехал «Алеша» Джапаридзе и находится дома, у жены. Охранка почему-то передоверила арест местным силам: на квартиру явились помощник пристава с двумя городовыми. Дальше события, по воспоминаниям жены Джапаридзе В. Ходжишвили, разворачивались следующим образом: «Моментально сообразив, что арест одновременно трех, очевидно, большевиков был бы большой удачей, помощник пристава решил предварительно получить такое разрешение и пошел созвониться с начальством. Охранять счастливую находку он оставил городовых: одного у парадного, другого у черного хода. Мы стали раздумывать, каким образом дать возможность уйти Сталину и Серго. Ясно было, что надо спровадить одного из городовых. 10 рублей “на расходы” спасли положение: городовой был послан за папиросами, а Сталин и Орджоникидзе, воспользовавшись этим, быстро ушли. Каково было бешенство помощника пристава, вернувшегося в нашу квартиру и заставшего только А. Джапаридзе»[31]. Надо бы добавить, что приставу еще повезло – тот человек, за которым его послали, остался дома, вероятно, чтобы уберечь от неприятностей жену. Как, должно быть, кляли в охранке растяпу пристава и оробевших при виде барской квартиры городовых (о том, что квартира была не бедной, говорит наличие двух ходов – парадного и черного). И поделом, жандармов надо посылать, а не надеяться на полицию!
Что еще было за это время интересного? Разборки по поводу провокаторов. С подачи Кобы пятерых товарищей обвинили в доносительстве. Охранка, получив эту информацию, немало удивилась – у них числился только один из означенных людей. Еще двое обвиненных были темными личностями, работавшими в типографии и сбежавшими в Петербург. Относительно крупной персоной из подозреваемых в стукачестве оказался лишь Николай Леонтьев, бывший секретарь Союза нефтепромышленных рабочих. О нем запросили Петербург и получили подтверждение: да, провокатор, кличка Демьян. Леонтьев потребовал гласного партийного суда. Джугашвили отказался, не из-за какой-то хитрости или интриганства, все объяснялось проще – он не имел права называть источник информации, а какой же суд без доказательств? В общем, это дело так и спустили на тормозах, зато решили: если еще кто будет изобличен в провокаторстве, предавать смерти.
Самое живое и деятельное участие Иосифа во всей этой истории свидетельствует, помимо прочего, что в то время он как минимум входил, а скорее, руководил сверхсекретными структурами партии на Кавказе – разведкой и контрразведкой. О том же говорит невероятная история о некоем человеке, будто бы остановившем его на улице и вручившем список социал-демократов, которых охранка планировала в ближайшее время арестовать. Эта таинственная история была поведана комитету. Совершенно ясно, что сведения эти Коба получил далеко не от «неизвестного», однако свои источники информации он не раскрывал, а комитет не требовал. И неудивительно: в то время в Тифлисском жандармском управлении у эсдеков был свой человек,
Цит. по:
