бесконечно легче командовать, чем французскими. Это абсолютно неверно… Русские полки успешно работали только в атмосфере порядка и авторитета, а обстановка современного боя сковывала возможности проявления личности начальников и создавала хаос. В немецкой армии существовал определенный “стандарт” боеспособности полевой, ландверной, ландштурменной части; в русской же армии существовал удивительный разнобой: иные второочередные полки дрались превосходно, а другие первоочередные при малейшем активном усилии сразу переходили в полное расстройство. Контроль сверху совершенно отсутствовал, критика снизу оставалась тайной, и командование в каждом полку получало самые причудливые, разнообразные формы».
Характерно, что эти же недостатки скажутся и в последующих операциях, когда зимой 1915 г. выбор целей операций на стратегическом уровне метался от Восточной Пруссии до Карпат.
Плюс лучшая организация и развитая дорожная сеть давали немцам возможность быстрее перебрасывать войска – по выражению Головина, в сентябре «мы оказывались в положении пешехода, состязающегося с железной дорогой» — русским частям приходилось делать по колено в грязи пешие переходы в 30–50 км («неутомимость» имела свои пределы), тогда как германские части спокойно отдыхали в вагонах. Железные дороги Восточной Пруссии могли пропускать 550 эшелонов в сутки. Любопытно, что, по мнению Н. Морозова, успешность железнодорожных перебросок германских дивизий против армии Самсонова в значительной степени была обязана командировке на станции погрузки специальных офицеров Генерального штаба, моментально устранявших на месте все трения.
К началу сентября армии Северо-Западного фронта потеряли более 160 000 человек, германская армия – 18 500. Всего в Восточно-Прусской операции были потеряны до 245 000 человек, из них почти 135 000 – пленными. Немцы за два месяца боев потеряли 3867 погибших, 7053 пропавших без вести и 21 987 раненых, причем 20 415 за это же время были возвращены в строй. В плену оказались 3000 германцев.
В ноябре командующий Северо-Западным фронтом генерал Рузский дал в войска телеграмму: «Если я не могу рассчитывать на элементарную доблесть войск, если целые корпуса отскакивают на десятки верст под давлением лишь передовых частей противника, не оказывая врагу никакого сопротивления, то я, как главнокомандующий, не могу ни комбинировать никаких оперативных планов, ни нести за них какой-либо ответственности».
Что дала жертва русских войск союзникам? Да, немцы в разгар битвы на Марне перебросили в Восточную Пруссию два корпуса и кавалерийскую дивизию – менее 40 000 человек. Однако те же немцы выделили два корпуса против бельгийского Антверпена и три бригады против французской крепости Мобеж (по подсчетам Нелиповича – до шести корпусов). Даже Восточная Пруссия, которой они вполне готовы были пожертвовать во имя общей победы, теперь стала объектом для срочного спасения. Причем победа при Танненберге-Сольдау была достигнута имеющимися там силами
