шею. На плечах – кружевная чёрная шаль. Те же волосы цвета спелой ржи, те же зелёные глаза с солнечными пятнышками вокруг зрачков. И всё же это была как будто другая Полина. Она смотрела Панчулидзеву прямо в глаза. И ничего не дрогнуло в её лице, словно не были они вовсе знакомы.
– Здравствуйте, князь, – произнесла она ровным голосом. – Чем обязана вашему визиту?
Панчулидзев смешался: интонация графини подействовала на него, как ушат холодной воды. Он не верил своим глазам и ушам: эту ли женщину он сжимал в своих объятьях?
– Так что привело вас ко мне? – опять безо всяких эмоций переспросила она.
Он наконец совладал с собою, сдержанно поклонился, извлёк из кармана сюртука метку с синей звездой и без слов протянул ей.
Она едва заметно приподняла брови.
– Я знаю этот знак. Подождите, – сказала девушка и вышла из гостиной.
Панчулидзев только тут окончательно опомнился. Достал платок, отёр лицо и стал судорожно думать, как дальше держать себя с нею. Придумать ничего так и не смог.
Полина вернулась с дагерротипом в руках и заговорила с Панчулидзевым уже по-иному – ласковей, как со старым другом:
– Я рада вас видеть, князь. Рада, что за посылкой Николая пришли именно вы… Хотя и не ждала увидеть обладателя пароля так скоро…
– Mersi[19], графиня. Я много думал о вас со дня нашего знакомства… Мне, напротив, показалось, что прошла целая вечность…
Она словно не услышала этих слов:
– Николя совсем недавно был у меня…
Панчулидзев опешил:
– Как? Он давно должен быть в Вашингтоне.
– Helas[20], должна вас огорчить. Он уехал из столицы не далее как вчера. Перед самым отъездом заходил попрощаться. Тогда и попросил меня передать свой дагерротип подателю условного знака. Право же, князь, всё это так похоже на милую детскую игру. Впрочем, Николя всегда был таким выдумщиком…
Панчулидзев принял дагерротип, с которого на него с загадочной улыбкой взирал друг детства.
– И это всё, что просил передать мне Николай? – убирая карточку в карман, спросил он. – Странно, он писал ко мне, уверяя, что от вас я смогу узнать подробности того, что с ним приключилось…
Полина развела руками:
– Нет, больше ничего поведать вам, князь, я не могу. Да и что такого может с моим кузеном приключиться?
– Так, Мамонтов – ваш кузен?
– Как говорится, седьмая вода на киселе… Моя матушка была кузиной его отцу, Михаилу Алексеевичу… Но мы всё равно дружили с Николя. Он меня смешил… – она улыбнулась каким-то своим воспоминаниям и добавила: – Il est si distingué[21]…
– Странно, un ami ďenfauce[22] никогда не рассказывал мне о вас… – задумчиво произнёс Панчулидзев.
Она мило отпарировала:
Mersi – спасибо, здесь – благодарю
Helas – увы
Il est si distingué – он так изыскан
Un ami ďenfauce – друг детства
