у него вспыхнули, но он сдержался и ответил как можно спокойнее:
– Ничего серьёзного, графиня. Если, конечно, не считать одной мелочи: кто-то хотел меня убить…
Он ожидал, что она поднимет его на смех, и приготовился принять вид недоступный и строгий, но Полина перестала улыбаться, подошла к нему, пристально посмотрела в глаза и спросила встревоженно:
– Вы в самом деле уверены в этом, князь? Что же вы молчите, рассказывайте скорее, что произошло!
Он усадил её на кушетку, устроился рядом и рассказал всё: и о кирпиче, и о пропавшем письме, и о том, что за ним следят, хотя в этом и не был до конца уверен.
– Всё это началось, когда я получил от Николая… – он запнулся: говорить ли ей о самом главном – о записках друга. Взгляд Полины был непривычно серьёзен и полон сочувствия. Это побуждало к откровенности. И Панчулидзев выпалил:
– Я получил от Николая записки, что-то вроде дневника.
– И что?
– Николай признаётся, что вступил в некое тайное общество, где членами очень влиятельные люди. Именно благодаря им он так быстро и продвинулся по службе и получил назначение в нашу американскую миссию. А ещё ему кажется, что направлен он туда с какой-то важной и совсем не доброй целью…
– Что ещё за тайное общество? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Николай писал, что это – розенкрейцеры…
Полина усмехнулась:
– Хм, розенкрейцеры… Насколько мне известно, масонов в России давно нет. Ещё со времён императора Александра Павловича…
Панчулидзев настаивал:
– Нет, Николай точно говорил о розенкрейцерах, описал даже ритуал приёма в орден. Он, кажется, очень сожалеет, что совершил столь опрометчивый шаг…
Взгляд у Полины вдруг переменился, стал жёстким, подобным тому, как дрессировщик в цирке следит за прирученным зверем. Она быстро опустила глаза, чтобы скрыть это. Но Панчулидзев и так ничего не заметил и продолжал откровенничать:
– И ещё Николай пишет, что нуждается в моей помощи…
– Где же теперь записки Николя? – вдруг спросила она.
Панчулидзеву показалось, что в её голосе звучат тревожные нотки. Он поторопился успокоить её:
– Я их сжёг. Так мне было велено…
– И что же вы намерены делать теперь? – чуть-чуть разочарованно спросила Полина.
Панчулидзев почувствовал свою значимость и произнёс с некоторым пафосом:
– Поеду к человеку, который передаст мне новый пакет.
– И кто этот человек? – она наклонилась к нему, и её локон, выбившийся из прически, едва не касался его щеки.
Панчулидзев затрепетал, но не отстранился.
– Некий господин Завалишин в Москве… – пролепетал он.
– Как! Сам Дмитрий Завалишин! – вскричала Полина. – Да вы знаете ли, кто это?
Панчулидзев растерянно умолк.
Она
