бовью и всем, что о ней говорили, теперь совершенно не выносил этой темы. Отчего эти влюбленные все время повторяются? Неужто им никогда не надоедает слушать свои разговоры?
Как и все люди, страдающие от зависимости, убийцы с индивидуальным почерком действуют по сценарию, повторяя цикличные действия до превращения их в навязчивые.
Можно сказать, что пациент не вспоминает то, что он забыл или вытеснил, но отыгрывает это. Он воспроизводит это не как воспоминание, а как действие; он повторяет это, не сознавая, разумеется, того, что это есть повторение.
Моя зачарованность образами, которые повторяются и повторяются, – или, в случае кино, «набегают», – выражает мою убежденность в том, что большую часть нашей жизни мы видим, но не наблюдаем.
1. Составьте, пожалуйста, полный список вещей, которые вы считаете жизненно важными.
Квартира небольшая, но симпатичная, говорит агент по аренде недвижимости с энтузиазмом, который почти можно принять за подлинный. Все необходимое рядом. Есть свой кусочек крыши: можно устроить летний солярий – с согласия домовладельца, конечно.
Милая, соглашается Саймон, избегая моего взгляда. Я поняла, что квартира не годится, как только увидела шестифутовую полосу крыши под окном. Сай тоже это понимает, но агенту говорить не хочет, по крайней мере сразу, чтобы не показаться грубым. Может быть, он даже надеется, что если я вдоволь наслушаюсь этой болтовни, то засомневаюсь. Саймону агент по душе: за словом в карман не лезет, напористый, деловой. Возможно, читает журнал, в котором Саймон работает. Мы еще по лестнице не поднялись, а они уже разговорились о спорте.
А тут – вместительная спальня, говорит агент. С широкой…
Не годится, перебиваю я, прекращая спектакль. Нам не подходит.
Агент поднимает брови. Говорит: в этом деле излишняя привередливость неуместна. К вечеру квартира уйдет. Сегодня ее уже смотрели пять раз, а ведь она еще даже на сайте не выставлена.
Здесь небезопасно, равнодушно говорю я. Идем?
На всех окнах запоры, замечает он, а на двери «Чабб»[1]. Разумеется, если соображения безопасности имеют для вас особое значение, вы сможете поставить сигнализацию. Вряд ли домовладелец будет возражать.
Он обращается к Саймону, минуя меня. Особое значение. С тем же успехом он мог бы сказать: а, ну если ваша девушка – истеричка…
Жду снаружи, говорю я и разворачиваюсь.
Осознав свой промах, агент добавляет: если вам не нравится район, то, наверное, стоит посмотреть дальше к западу.
Смотрели уже, говорит Саймон. Нам там все не по карману. Если только не с чайный пакетик размером.
Он старается скрыть досаду, но то, что ему приходится это делать, злит меня еще больше.
Агент говорит: есть квартира с одной спальней в Куинз-Парк. Средненькая, но…
Смотрели, говорит Саймон. Нам в конце концов показалось, что все-таки близковато к этим местам. По его тону понятно, что нам означает «ей».
Есть еще одна на третьем этаже, только нужно в Килберн…
И ее смотрели. Там рядом с окном проходит водосточная труба.
Агент озадачен.
По ней могут взобраться, поясняет Саймон.
Ясно. Ну, сезон только начался. Может, если подождете немного…
Агент явно решил, что мы попусту тратим его время: он тоже потихоньку отступает к двери. Я выхожу на лестничную площадку, стою там, чтобы он не оказался рядом со мной.
Мы уже сообщили владельцу, что съезжаем, слышу я слова Саймона. Вариантов у нас немного. Он понижает голос. Слушай, друг, нас ограбили. Пять недель назад. В квартиру ворвались двое, угрожали Эмме ножом. Понимаешь, почему она сейчас немного нервная?
Ох ты, говорит агент. Черт. Если бы с моей девушкой так обошлись, я бы не знаю что сделал. Слушай, есть вариант, хотя… уж не знаю, понравится ли… Он умолкает.
Да? говорит Саймон.
В агентстве не упоминали о Доме один по Фолгейт-стрит?
Вроде бы нет. Его недавно выставили?
Не совсем.
Агент, кажется, не знает, продолжать или нет.
Но он сдается? наступает Саймон.
В принципе, да, говорит агент. Дом потрясающий. Совершенно потрясающий. С этим и не сравнить. Правда, владелец…
Сувальдный замок фирмы «Чабб».
