…Странно: вот уже несколько дней я сажусь за стол, чтобы написать тебе это письмо, прекрасно понимая, что ты его никогда не прочтешь. Я ведь даже не знаю, где ты сейчас и существуешь ли на самом деле. Хотя нет, наверняка существуешь, иначе почему я до сих пор совершаю глупости? Конечно, это письмо не имеет смысла, но мне в последнее время бывает так жалко тебя и так хочется помочь тебе… или себе – я не знаю. Мне нужно что-то сделать, пусть это и покажется бессмысленным. Хотя бы просто бросить в море эту запечатанную бутылку с моим письмом. Возможно, волны памяти или времени вынесут ее на твой берег, на твой остров без адреса…
Иногда мне кажется, что по ночам я слышу твой голос и что тебе интересно будет узнать, как я живу. Ты единственная, кого это точно порадует, поэтому могу сказать: у меня все отлично.
Оказывается, совсем не страшно, что вечной любви не бывает и взаимной, по существу, тоже. Страшно – этого не понимать и надеяться на то, чего не может быть. Отсюда все ошибки, все обиды, все трагические расставания и потери. Мы здесь не навсегда, и все здесь не навсегда. Когда ты с этим примиряешься, становится легче.
Я знаю, ты думаешь, что отличаешься от всех. Что твои чувства уникальны, что ты единственная в своем роде. В чем-то ты, конечно, права. Каждый человек уникален. Но это только если смотреть изнутри. А при взгляде со стороны становится ясно, что между людьми гораздо больше общего, чем ты думаешь. Вот я сейчас пишу тебе и знаю, что все это кто-то кому-то уже говорил. Даже, наверное, не раз. Может, немного другими словами, а может, и такими же. Но при этом почему-то никто никого не понимает. Даже тогда, когда кажется, что человек повторяет сказанное тобою. Фокус в том, что каждое слово имеет тысячи значений, которых нет в словаре. Поэтому мы одновременно и похожи, и не похожи друг на друга.
Сейчас мне хочется построить мост из слов между нашими островами. Конечно, он будет непрочным, как радуга. Но это лучше, чем ничего.
С чего же начать? Наверное, с того, почему я довольна своей жизнью.
Я думаю, прежде всего потому, что она – моя.
Помнишь, как мама пугала тебя одинокой старостью? Когда ты полюбила мальчика на десять лет моложе, своего ученика, она говорила, что он тебя скоро бросит, найдет молодую – и тебя ждет одинокая старость. Потом ты встретила мужчину намного старше себя, и она сказала: вот, мужчины и так живут меньше женщин, он умрет – и тебя ждет одинокая старость. А когда ты гордо заявила, что не собираешься вообще выходить замуж, потому что нет такого мужчины, ради которого ты могла бы стать такой же, как все, обыкновенной домохозяйкой, то… ну, в общем, ты помнишь. А нужно было просто плевать на все это, на все эти страхи. Просто понять, что все временно. Все. И любовь, и одиночество. И жизнь… Кстати, тот мальчик… Не знаю, как тебе сказать. Он умер в двадцать лет. От передозировки. Мне недавно рассказала его одноклассница. А тот мужчина… Он еще жив и недавно женился на молоденькой девушке.
Так вот… Знаешь, мне уже много лет. С твоей точки зрения, эта самая старость для меня уже наступила. Но она совсем не такая страшная, как тебе может представиться. Мне даже кажется, что сейчас я гораздо счастливее и, конечно, красивее, чем ты. Я очень люблю свое тело. Иногда вечером, перед сном, я с наслаждением глажу свои ноги, потом живот, грудь, плечи… кожа такая шелковистая, так вкусно пахнет какао! Да, я пролежала двадцать минут в ванне с шоколадной пенкой, это от нее кожа становится такой приятной на ощупь. И мне так нравится прикасаться к себе…
Я массирую грудь, приподнимаю ее, словно взвешиваю в руке, и чувствую, как напрягаются соски. Одна грудь немного больше другой. Мой первый муж меня утешал. «Симметрия, – говорил он, – это удел убогих идиотов». Он был музыкантом и очень любил джаз. Впрочем, что я тебе рассказываю! Тогда меня это отсутствие симметрии все-таки тревожило, а сейчас – ни капли.
Не обижайся, но я и одеваюсь гораздо лучше, чем ты. И краситься научилась. На самом деле ты тоже так можешь! Ты просто не знаешь, как к этому подступиться. Тебе кажется, что ты никогда не станешь такой, как женщины, которых ты видела, когда ездила в Париж по приглашению той французской художницы, Валери. Ерунда! Нужно только позволить себе…
Конечно, возраст дает о себе знать: я теперь устаю от долгих прогулок, даже от мытья полов в квартире. Но потом я лежу на диване, ощущая во всем теле приятную усталость, и мне хорошо. Потому что я понимаю, что это жизнь. Что я еще могу жить, двигаться, работать. И радоваться этому. Кстати, я научилась неплохо танцевать. И да, я хожу на танцевальные вечеринки. А ты по-прежнему такая же нескладная? Займись танцами, это тебе поможет. Я серьезно.
Что до одиночества, то оно меня не пугает. Иногда я езжу отдыхать в уединенный загородный дом моих друзей, когда их там нет. Один мой ученик, очень молодой еще человек, спросил меня как-то, не скучно ли мне там, совсем одной. Какой смешной вопрос, правда? Разве может быть скучно человеку с самим собой? Мы с тобой ведь понимаем, что можно целыми днями размышлять или сочинять что-нибудь… А еще гулять, смотреть вокруг, слушать голоса природы, читать
