стоимости идут надбавки за зрелищность, ставки зрителей и т.п. Иногда битва попадает в какую-либо номинацию (например, "самая зрелищная битва сезона"), за это тоже идут плюсики.
К тому же, победитель получал профессиональную медпомощь с магическим уклоном (что значительно ускоряло восстановление) за счет заведения. Проигравший же на лечение мог не рассчитывать, разве что, на первую необходимую помощь, чтобы не помер на месте, и то, без особых заморочек. Остальное, при желании, только за отдельную плату.
После драки с новичком, в самом конце месяца, я сражался с еще одним гладиатором, Эйри. Вот это был настоящий хард батл. Я победил его, конечно, но ходил теперь с двумя поломанными пальцами правой руки и не всеми целыми ребрами. К тому же, мое лицо было процентов на 90 покрыто тональником, потому как ходить в институт с "разукрашенной мордой" считается моветоном.
Моветоном, конечно, считается и ходить с выбитыми зубами, особенно, если это два верхних передних резца. Но исправить это я не могу. Я раньше сражался с защитным щитком на лице, но даже это их не спасало: их били на раз-два. Раз – сбить щиток, два – оба резца навылет. После того, как их выбили в шестой (! – я упорный, да) раз, я отказался их восстанавливать, потому как, какой смысл. Я, в целом, прекрасно обхожусь оставшимися тридцатью. Кусать научился боком, улыбаться – мило поджимая губы.
Из моих нынешних знакомых мало кто помнит мой натуральный цвет волос. Немного погодя после первой битвы, я сбрил висок и выше (почти полголовы) с левой стороны и выкрасил волосы в зелено-фиолетовый.
Мой гладиаторский имидж дополнял шрам поперек брови, полученный мною в четвертой (первой проигранной) битве.
Первая проигранная битва, вообще, для меня была, пожалуй, самой болезненной. Именно психологически. Когда ты теряешь все и не получаешь ничего. Даже медпомощи, за исключением необходимой, не говоря уже о деньгах. И можешь даже не рассчитывать на жалость или хоть какое-то сочувствие. Я просто помню, как я стоял, дрожа, в холле, и Гарик издевательским тоном напомнил мне о том, что проигравшим не положена даже медпомощь. Всем было все равно, мне казалось, что все смеются, и я душил рыдания, все с большим и с большим трудом. Гарик заметил это и с напускным театральным испугом воскликнул:
– О, боже! Рей! Только не плачь, ради всего святого! Я ж под трибунал попаду: бабу на ринг выпустил!
Я на это, конечно, уже давно не злюсь. Даже смешно. И стыдно немного. Знал ведь, на что подписывался.
И, конечно, со временем постепенно наступает какое-то обесценивание поражений. Просто понимаешь, что поражение – это часть жизни. Все проигрывают, что уж там. Даже такой флагман, как Тоби. Чем больше поражений, тем спокойнее их воспринимаешь. Выползаешь такой с поля боя, а тебе с ресепшна: "А-а, продул! Лу-узер!" И ржут. И ты тоже начинаешь. К тому же, ты постепенно становишься своим человеком. А своим даже при проигрыше нормальную медпомощь обеспечивают.
Еще мне часто приходилось ходить с забинтованными руками или пальцами (и не только, но остального под
