а директор русский! Нонсенс. Теперь Гендонова снимают, а вместо него пришлют важную шишку из центрального офиса. У него еще имя такое странное, как кличка у собаки. Бу! Он и портом, наконец, всерьез займется и расследование убийства Шикако возьмет под контроль.
– Из какого центрального офиса? – рассеяно спросил я.
– Ты совсем темный, Сэм. Он приедет из Токио, конечно, – важно произнесла Ольга.
Когда она считает себя умнее других, ее невозможно переубедить или переспорить. Так что сведения о том, что штаб-квартира Альянса находится в пригороде Парижа, я оставил при себе.
Ольга рассказала, как они с Геной ходили в ресторан «Крошка-япошка». Я любил, как она произносит слово «япошка». С чувственным придыханием, с подъемом груди.
Я знаю единственного человека в Алге, который произносит слово «япошка» более чувственно. Это диктор местного радио «Июль» Агнешка Голубикина. Она рекламирует ресторан «Крошка – япошка» таким нежным голоском, что кажется, что язычок ее сворачивается в трубочку.
Шикако в ресторан этот сходил. Правда, только раз. Жаловался, что мозги чуть не высрал, и что с настоящим суши подаваемая отрава не имеет ничего общего.
По словам Ольги Аблязовой и ее подруг из планового бюро Бу в Альянсе держат вместо цепного пса, понимающего лишь одну команду, и команда эта «Фас!». За ним тянется длинный шлейф разоренных корпораций от Детройта до Поволжья.
«Настоящего имени его никто не знает, но все зовут его Бу!».
– Говорят, что директор Альянса страшно разозлился, когда ему сообщили об убийстве сотрудника. Теперь Бу должен взять под контроль следствие, после чего подвести порт под банкротство. Оказывается, это первый случай, когда за границей убивают менеджера Альянса такого уровня, и они этого не простят. Представляешь?
Когда Ольга начинала волноваться, она всегда повторяла «Представляешь? Представляешь?»
– Что значит, не простят?
– Они найдут убийцу Шикако и пришьют его! А потом остановят порт, чтоб другим неповадно было!
Женщины обожают кровожадно выражаться, вот и Ольга сладострастно произнесла «пришьют».
У меня чрезвычайно развито и даже где-то гипертрофировано чутье на опасность, и сейчас оно засвербело с неожиданной силой.
В городе 10 тысяч домов, а Шикако убили именно в том доме, где я довольно долго жил и многих знал. Это не должно меня никак коснуться, убеждал я себя.
Я слишком привык к тихой мирной жизни, чтобы что-то менять. Да и мой врач придерживался той же концепции.
Некоторое время мы помолчали, осмысливая сказанное.
– Хоть что-нибудь еще про Бу известно, кроме того, что его в пробирке вырастили? – спросил я.
– Мало что, – призналась Ольга. – Говорят, любит синее шампанское. И знаешь почему? Он голубой, представляешь?
Второй раз о Бу великом и ужасном я услышал от Сеньки Строева.
В свое время он пырял у нас в отделе,
