быстро оделся, застегнулся на все пуговицы и вышел из кабинета.
– Двигатель разогрел? – спросил он у водителя, шагнувшего навстречу. – А то еще не заведем в такой мороз.
– Все в порядке, товарищ майор, – бодро отозвался худенький сержант, – можно ехать. Вы домой?
– Не надейся, – усмехнулся Волостнов. – Едем сейчас на Озерное. Там нас уже ждут. – И грузной походкой, разительно отличавшей его от всех остальных, зашагал по коридору в сторону выхода.
Водитель запоздало устремился следом.
Оперативники, прибывшие к предполагаемому месту десантирования первыми, успели просмотреть всю местность и обнаружили два парашюта, запрятанных в снегу. Вскоре к ним на помощь прибыл истребительный батальон – не безусые юнцы, каковыми он был укомплектован еще в начале войны, а люди, немало повидавшие, успевшие повоевать. Бо́льшая часть из них не могла быть призвана на фронт в силу возраста, а то и по ранению, что не мешало им вполне успешно справлять свою службу в батальоне. От обычных юнцов их отличали наблюдательность и смекалистость, что свойственно людям с жизненным опытом. К тому же большинство из них были охотниками и неплохо знали местность.
Без подсказки уполномоченного, разделившись на группы, принялись прочесывать район. Заходили далеко в лес, вязли в огромных сугробах, прекрасно знали расположение охотничьих землянок, где могли затаиться диверсанты. Однако все безрезультатно, никаких следов лазутчиков, а усиливающаяся пурга занесла то немногое, что должно было остаться после их приземления. Остальные парашюты тоже не нашли – немудрено, сугробы намело такие, что в них можно было спрятать не только несколько метров белой ткани, но даже жилой дом.
Отдельный полк НКВД, поднятый по тревоге, взяв по периметру район десантирования, также ничего не выявил. Были задержаны несколько подозрительных человек, но после проверки выяснилось, что все они из местных – двое работали машинистами и возвращались со смены, еще четверо были укладчиками железнодорожных путей, вызванными в срочном порядке на четырехсотый километр; седьмым оказался восемнадцатилетний парень, который миловался с любимой до самой зорьки. Тому была особая причина – уже через четыре часа он отбывал в военкомат по месту приписки, а уже оттуда – на Ленинградский фронт. Так что чинить парню препятствий никто не стал, отпустили с миром, пожелав, чтобы остался в живых.
Прибыв в Бабаево, Лев Федорович связался по телефону с управлением полка по охране железнодорожных сооружений. Однако ни на вокзалах, ни на путях, ни на станциях не было выявлено никого подозрительного. Рабочий день на стратегически важных объектах протекал в штатном режиме, ничего такого, что могло бы выбиться из привычного графика, – с фронта на переформирование шли потрепанные боевые полки, а на фронт двигались маршевые подразделения, едва успевшие пройти краткосрочные курсы на полигонах.
Выходит,
