Крокодил подавился фразой. Под потолком закружился смерч, сверкнула молния, и из воздуха соткался незнакомец. Был он высок ростом, светловолос, а в страшных, безжалостных глазах бушевало зеленое пламя.
– А-бы-бы, – залепетал Крокодил, – а-бы-бы!
И вдруг взвизгнул:
– Господи помилуй!
– Нет, – усмехнулся незнакомец, – не помилует Он тебя, слишком поздно, Крокодил, ты о Нем вспомнил. Теперь у тебя другой хозяин! – Незнакомец еще раз улыбнулся, да так, что Крокодил затрясся, охваченный леденящим ужасом.
– Вешайся! – приказал незнакомец, и Углов послушно исполнил команду, использовав вместо веревки собственные подтяжки.
– А вы, – обернулся он к остальным, – перегрызите друг другу глотки!
«Ссученные» исполнили приказ в буквальном смысле слова, и спустя несколько минут все было кончено. Все девять неподвижными кулями валялись в лужах крови, только Сика еще бился в агонии. Наконец затих и он.
– Андрей, – обратился Станислав к совершенно ошалевшему другу, – ничему не удивляйся и ни о чем не спрашивай, шума не поднимай, в ближайшие два часа сюда никто не заглянет, а через полчаса я тебя… вытащу! – Тут его лицо исказилось, и Станислав исчез. Последнее, что заметил Андрей, – кровь, текущую из насквозь прокушенной губы.
Станислав вновь очутился на квартире Андрея, где Лена продолжала истерически рыдать. «Спи!» – приказал Станислав, корчась от боли, и женщина послушно уснула.
Теперь самое легкое – возмездие! А потом… Ладно, ладно, лучше пока об этом не думать.
Севрюгин с Петуховым вместе пили водку в ресторане «София», когда в зале закружился черный вихрь. На глазах у пораженной публики он подхватил двух респектабельных господ, сидевших за отдельным, роскошно сервированным столиком, и куда-то утащил. Поднялась паника. Лишь один гражданин, сильно упившийся и по натуре философ, остался спокоен. «Так вот ты какая, белая горячка!» – задумчиво пробормотал он.
Между тем Севрюгин с Петуховым очутились на квартире Андрея, больно шлепнувшись задами об кухонный пол. Они дрожали, как в лихорадке, охваченные мистическим ужасом. Заглянув в глаза парня, сидевшего за столом и презрительно их разглядывавшего, они задрожали еще сильнее.
– Иди сюда, – услышал Петухов приказ, причем рта парень не раскрывал, слова прозвучали прямо в голове, вернее, прогремели. И послушно, едва переступая ватными ногами, двинулся вперед, прямо как кролик в пасть удава.
– Козел! – презрительно процедил парень. – Шкура продажная! Ты за деньги мать родную посадишь!
– А-ва-ва, – лепетал майор, – а-ва-ва!
– Не а-ва-ва, а ме-е! – усмехнулся парень, и Петухов против своей воли повторил:
– Ме-е-е-е!!!
– Вот молодец, ну-ка скажи: «Я козел!»
– Я козел! – отчеканил Юрий Семенович и неожиданно добавил: – Ме-е-е!!
– А у козлов должны быть рога! У тебя они есть?
