писаки не осмеливались заходить на частные владения. В больших городах, таких как Нью-Йорк и Лос-Анджелес, их коллеги не стеснялись ничего. Джулия уже знала повадки представителей прессы – почти десятилетняя карьера кинозвезды заставила кое-чему научиться. С утра позвонил ее агент, и, судя по той истерике, в которую его повергла вышедшая в газете статья о Дереке, в следующие несколько часов журналисты будут лишь прибывать.
– Прости, пап, мне жаль, что они тут торчат. Не разговаривай с ними, и они уйдут.
Джулия поцеловала чисто выбритую щеку отца. У него были такие же, как и у нее, темно-русые волосы, только время добавило серебра на висках. Морщинки на лбу показывали, что отец взволнован. Что ж, это можно понять: одна дочь выходит замуж, а вторая, если судить по вопросам репортеров, имеет весьма странные предпочтения во всем, что касается мужчин. А ведь он еще не знает о том, что скоро станет дедушкой.
Отец открыл дверь, и Джулия вошла в дом. В гостиную, вытирая руки о полотенце, выглянула мать. В белых брюках-капри и розовой блузке без рукавов, с неизменным жемчужным ожерельем на шее, оттеняющим рыжие волосы, стянутые в хвост, она была безупречна, как всегда. Следом шла будущая невеста, младшая сестра Джулии Трейси. Они с матерью были похожи как две капли воды, только на девушке был надет бирюзовый сарафан. Трейси так посмотрела на старшую сестру, точно та была воплощением вселенского зла. Мать обняла старшую дочь и поцеловала ее:
– Я так рада, солнышко – во второй раз за три месяца ты дома.
– Ну, в прошлый раз я приезжала на встречу выпускников, а теперь событие куда более важное – не каждый день младшая сестра выходит замуж.
Она потянулась, чтобы обнять Трейси, но та отстранилась:
– И долго мы будем притворяться, что все в порядке?
Что ж, подумала Джулия, нельзя винить сестру за ее поведение. На ее месте она бы страшно разозлилась за суматоху за окном.
– Мне очень жаль, что все так вышло, но это глупые россказни. С самого начала съемок журналисты принялись намекать на то, что между нами с Дереком что-то происходит. Поверьте, это не так.
– Я видела фотографии – да ты там с ним чуть ли не целуешься, – протянула мать. – Почему ты все отрицаешь – стесняешься? Говорят, его семь раз арестовывали за пьянство.
Джулия покачала головой, чувствуя, что буквально закипает – от жары и не только. Если даже мать поверила россказням журналистов, значит, им удастся убедить кого угодно.
– Мама, послушай, – она обхватила себя за плечи, – я клянусь, между мной и Дереком ничего нет. Мы просто репетировали сцену. На самом деле он меня абсолютно не интересует. А я, соответственно, его.
– Ну так выйди и скажи этим шакалам все так, как рассказываешь нам, – прервал отец, отодвигая занавесь и выглядывая из окна. – Мы потратили на свадьбу кучу денег.
Ах, если бы только отец знал, на что она готова пойти, чтобы не повредить свадьбе сестры – вплоть до необходимости скрывать свою беременность. Ну почему все не может быть как у людей – хоть разок? Она бы рассказала родителям правду, мать бы засияла и засыпала ее вопросами, отец подошел бы к ее симпатичному молодому мужу, пожал ему руку и хлопнул по спине… Но нет, все обстоит совсем по-другому. Ей уже двадцать девять лет, но мужа что-то не наблюдается. Зато есть бесконечные сомнения насчет того, кто же является отцом ребенка – бывший или Логан Брандт?
– Поверьте мне, – возразила Джулия, – стоит проронить хоть слово, и вопросы посыплются градом. Просто игнорируйте их – лучше думайте о Трейси.
«Что угодно, только бы не поддаться соблазну и не выпалить, что у меня для них есть маленький сюрприз», – подумала она.
Трейси же фыркнула и покачала головой:
– Ну да, конечно, думайте обо мне. – Опустившись на диван, она принялась нервно листать журнал. – Очень великодушно с твоей стороны.
Отец опустился в кресло-качалку:
– Джулз, ты, наверное, знаешь, что делаешь, но у меня тоже есть опыт общения с прессой. Если они уже столько напридумывали, то не остановятся. Кто знает, что им придет в голову потом?
Уже двадцать лет отец был на посту сенатора штата – двадцать безупречных, спокойных лет. И как ему удалось?
Мать вздохнула:
– Не могу больше об этом. Пойду займусь чем-нибудь на кухне. Может, открою бутылочку шардоне.
– Вот видишь – мама расстроена. А я платил деньги не за то, чтобы получить скандал и огорченную жену.
– Неужели ты думаешь только об этом? – выпалила Трейси. – О деньгах? О том, что скажут люди?
– В следующем году мне предстоят очередные выборы. И семья в данном случае должна украшать репутацию, а не наносить ей урон.
Трейси
