ph>Лебедев
– Входите.
Перед Лебедевым появилась дверь. Он вошел и оказался в небольшом светлом кабинете. За столом у окна сидела красивая женщина с выразительными синими глазами.
– Сингулярность, – Лебедев кивнул.
– Здравствуйте, Лебедев, – сказала Сингулярность и махнула рукой, указывая на белый диван у стены.
– Садитесь.
Лебедев сел, осмотрелся. Через некоторое время понял, что окружающее пространство успело обмануть не только левую теменную долю, но и обонятельный нерв: запахло цветами и чем-то кислым.
На самом деле, напомнил себе Лебедев, нет никакого кабинета. Никакого окна и никакой женщины.
– Как вы себя чувствуете, Лебедев?
– Прекрасно, спасибо.
– Как вы знаете, – Сингулярность внимательно смотрела на Лебедева, чуть склонив голову влево, – в моносупериальной коммуне М-7 произошла страшная авария.
Сказав это, Сингулярность встала из-за стола, обошла его и села на столешницу, сложив ногу на ногу.
– Колония Д-22 полностью уничтожена.
Лебедев с трудом отвлекся от созерцания красивых длинных ног в чулках в сеточку, и медленно поднял взгляд.
– Мы считаем, что это был теракт. Мало того, один или несколько террористов находятся в М-7 до сих пор. Запланирован второй удар. Под угрозой резервный генератор.
Д-22, подумал Лебедев, – один из ключевых блоков Фермы с этой стороны океана. То-то они забеспокоились.
– В деле двое подозреваемых, – продолжала Сингулярность. – Уничтожить их мы не можем. Поэтому…
– Но хотелось бы, а? – перебил Лебедев. – Пуф! – и изобразил «пуф» пальцами обеих рук. – Нет террориста – нет проблемы. М?
Сингулярность проигнорировала. Получилось даже слишком по-человечески. Не зря Лебедев еще в последнюю их встречу подумал, что Большая Мама с этими своими платьями, юбками и помадой тоже хочет податься в автономы. Ресницы, блеск для губ, блузка расстегнута на одну пуговицу больше положенного…
– Вы должны выяснить, кто из подозреваемых скрывается за ложной личностью, и помочь обезвредить террориста.
– А отказаться мне нельзя? – Лебедев даже головой мотнул, отгоняя похабные картинки.
– Других специалистов подобного профиля у нас нет. Поймете на месте.
– Мне что, придется туда ехать?
Сингулярность изогнула тонкую бровь.
– Да, Лебедев, придется. Отправляетесь сегодня.
Ахав
Д-22 – это часть Фермы, амигдальная сеть, на обеспечении которой был не только сервер Разума М-7 и все местные коммуникации, но и связь с экзогородами в этой части Евразии. Она рухнула… Имеется в виду грязный календарь?
Она рухнула 22 июня 2141 года. В этот день все кончилось. Я расскажу.
В жирных черных тучах над городом бесились злые быстрые росчерки белых молний. Лил дождь. Рокотал гром. Для меня все это было где-то далеко, пусть мы и находились в самом сердце непогоды. Над городом, ощетинившимся частоколом небоскребов, медленно, точно огромные неповоротливые рыбы, парили платформы. А существа (ведь правильно говорить «существа», а не «люди»? ), населяющие М-7, продолжали совокупляться, есть, пить и делать прочую биологическую чушь.
И вот что я вам скажу: никто из них не понял, что умер. До сих пор не понял.
Д-22 – мой дом… нет, это я и был, мое существо – идеально круглый черный матовый шар. Он висел над Управлением, как огромное пушечное ядро из другой реальности, и не двигался. Внутри пульсировала черно-розово-красная каша, когда-то бывшая отдельными людьми. Так давно, что я даже не помню, кем был до слияния.
И не понимаю, кем стал после разрыва.
Могу сказать точно: я умер. Это я осознаю прекрасно. Вы когда-нибудь умирали, господин комиссар? Мне будто сунули внутрь огромную ледяную лапу и вырвали из меня… меня. Разобрали и собрали, как попало. Силком затолкали в это тело.
Индивидуалисты, скажу я вам, последние ублюдки. Почему я должен страдать в мешке с алюминиевыми костями, если кому-то захотелось откатиться к анонимности? Этот реваншизм уничтожит то, что мы… вы, комиссар, с таким трудом сумели построить.
Я был частью чего-то большого, великого. Но колония рухнула, и все мы рухнули вместе с ней. Ни во что другое я верить не хочу.
Слова – костыли. Артикуляция кастрирует смысл. Я ничего не смогу вам рассказать или объяснить,
