ы потратил. А как это было, я вам сейчас расскажу.
Сначала мы с Вовкой хотели эксперименты проводить. И для этого дела даже спички с порохом припасли. Немного, конечно. Но столько, чтобы впечатлений хватило на весь год. А мама нашла наши припасы, и вечером был семейный совет. Папа сказал, что я вконец разболтался. И поэтому они, родители, решили отправить меня на воспитание в летний лагерь.
Ничего не поделаешь: папа сказал – как отрезал. И в середине лета я отправился отдыхать на побережье моря. Так и полетели мои деньки далеко-далеко от дома.
Наш летний лагерь назывался Бирюза, а отряд Оба-на. И девиз наш был такой: «Мы не птахи, не шпана, мы ребята Оба-На!»
Отряд у нас был большой, целый автобус таких же, как я разболтанных. Но болтались мы не долго. И наш отряд быстро перевоспитали строгие вожатые. Они поднимали и усыпляли нас под горн. У них вообще все дни были расписаны. Поэтому времени баловаться совсем не оставалось.
Сначала подъём, потом утренняя зарядка. Перед зарядкой мы пробегали разминочный круг или прятались от вожатых за углом. Затем мы шли в свой корпус, где умывались, брызгались и немного шалили. Потом мы отправлялись на завтрак, и нам давали стакан сока.
И после завтрака – на море. Оно было всё в медузах, но купаться можно. Они не опасные для человека. Щиплются только, как крапива, и костей у них нет. Они из желе сделанные и скользкие, как кисель. Очень странные животные! Но я их не боюсь, они меня не обижали. А ещё медузы древние, как динозавры и без глаз, я про них потом книжку читал. И ещё там было написано, что медузы растут очень быстро, потому что прожорливые слишком. Вы потом тоже про них почитайте, вам понравится.
На море мы резвились, играли в футбол или просто валялись на песке. Потом нас отправляли переодеться, и мы шли на обед. Брели кто от куда, со всех корпусов, как попало. А усевшись за столы, мы хватали вилки, кружки, ложки и устраивали там-тарарам! Мы брякали и кричали: «Шайбу! Шайбу!» Ой нет, нет не «шайбу» конечно, а «кашу»! Бренчали ложками, и вопили во всё горло: «Кашу! Кашу!» А потом сметали: первое, второе и компот. Только тарелки пустые оставались, вот как всё было вкусно. А после обеда начинался тихий час, и мы как будто спали, а на самом деле шалили, но не громко, чтобы вожатые не услышали. Нам просто скучно было, и не спалось что-то. Вот мы и шушукались, и хихикали ещё. А потом скакали на кроватях, и кричали: «Мы не галки, не щеглы, а ребята молодцы!» И так до тех пор, пока вожатый не даст команду: «Выходим строиться на полдник!» А после полдника в столовой и игры в футбол нас ждал ужин, и там нам давали стакан сока.
Вечерами мы смотрели кино, а потом переодевались в индейцев и начинали свою охоту. Охотились мы с копьями и луками на врагов из племени апачей. Мы их хотели сварить на костре и снять скальпы. Но хитрым мальчишкам из другого отряда всегда удавалось скрыться от нас в зарослях. Правда однажды, в наши руки всё таки попался один хромой вождь. Вот, только он оказался очень уж костлявый и мы не стали его есть, а сжалились над беднягой и привели пленника в свой лагерь. Мы покормили вождя конфетами и весь вечер лечили его от разных неизлечимых болезней, прилепляя подорожники ко лбу. А когда наш пленник выздоровел, мы отпустили его обратно на волю.
Ещё у нас были хозяйственные дни – это когда все ходят с мётлами и тряпками. В эти дни мы наводили порядок на территории и у себя в комнатах. Тогда мы трудились очень дружно, целый день, не покладая рук. Ещё у нас были различные кружки, пинг-понг и много чего другого.
Ночью мы устраивали битвы на подушках, так что пух и перья летели. Понятно, что вожатым это не нравилось, и они кричали: «Хватит стоять на ушах!» А потом разгоняли всех по комнатам. Мы тут же ныряли в свои постели и, случалось, засыпали без задних ног. Но чаще, чтобы быстрее уснуть, рассказывали друг другу страшные истории – про чёрную-чёрную комнату. А чтобы было не так страшно, забирались на кровати с ногами и накидывали на головы одеяла. Рассказывали по очереди, пока не засыпали.
Так и летели мои дни, обгоняя друг друга. А очень скоро начался дождь, который лил, как из ведра. Два дня мы сидели на веранде, смотрели на мокроту и ёжились от холода. С крыши бежали ручьи, а мы дружно грустили каждый о своём: кто о ясной погоде, кто о море, а кто-то о мороженном. Моя грусть была самая приятная, потому что я грустил по маме. От этой грусти у меня в груди было тепло и спокойно. И я думал, как же это здорово вот так вот грустить не грустя. Я даже собирался грустить так целую неделю, как вдруг бац! – и приплыли! Вожатые объявили: «Смена ваша закончилась, так что завтра вы все разъедетесь кто куда». Я очень расстроился. Ну, что это за новость – кто куда! А как же дождь и мои друзья, и моя грусть? Это не новость, а просто гром среди ясного неба.
Утром я собрал свои вещички и уселся в автобус у окна. Сначала, я очень обрадовался тому, что скоро увижусь с мамой. Но потом, мне снова стало грустно, потому что на улице стояли мои друзья, и я видел, что они уже скучают по мне. Они махали мне руками и кричали: «Мишка, пока! Пока, Миш!» И я понял, что мы больше не увидимся. Я даже не знаю, когда мне было грустнее:
