м дебютантом – но не дилетантом – у ворот. Я был в Москве, в снегу, где никто, даже он сам, не хотел находиться, когда он дебютировал в национальной сборной. Я был в Турине, когда он впервые надел майку «Ювентуса» и спрашивал себя, правильный ли выбор он сделал. Я был в Удине, когда он выиграл свой первый скудетто, и мы все считали, что вошли в историю и сами пишем ее. Я был в Манчестере, когда он проиграл в финале Лиги чемпионов и был так задет этим, что вернулся и взял реванш. Я был в Берлине в тот вечер, когда «верный Канна» передал ему в руки Кубок мира.
Я был везде с ним, и был там ради него. Я хочу сказать, что многие могли бы написать историю Джиджи Буффона, возможно лучше, чем я. Но прелесть этой книги – по-моему, очень эгоистичной – в том, что она родилась из дружбы и ее скрепила. Яйцо не появилось раньше курицы, а книга – раньше дружбы: все шло естественным образом, по правилам матери-природы, которая никогда не ошибается.
На этих страницах самый великий вратарь мира – один из четырех или пяти, которые останутся навсегда в мировой истории футбола, – рассказывает о себе, словно пишет роман. Здесь не всегда есть даты, но всегда есть воспоминания и образы. Здесь есть человек – великий чемпион, который выигрывал и ошибался, который умеет с мужеством переживать любые, в том числе и негативные, ситуации. Есть особый раздел классификаций, но нет маниакальной страсти соблюдать календарь. Более того – мы наверняка ошиблись в какой-нибудь дате (на что точно обратят внимание въедливые журналисты и их редакторы). Работая над этой книгой, мы сосредоточились на гораздо более важных вещах: спагетти карбонара от Анджелино, артишоках Судьи, компании Алены и Сильвано и, конечно, маленького Луиса Томаса, который с удовольствием слушал воспоминания своего отца и сидел у него на руках весь вечер.
Я ненавижу длинные предисловия, так что хватит. Если непонятно – я написал о человеке, которого люблю. Единственный играющий футболист, которого я могу назвать своим другом. Единственный, с кем я пошел бы поужинать. Не только из-за нашей дружбы, но и потому, что в плохой ресторан он меня не поведет.
Пролог
Мэрилин ошиблась
Иногда я скучаю по спокойной жизни, как по редкому, драгоценному цветку. В такие моменты все, чего ты обычно пытаешься избегать, внезапно образует в душе огромную дыру. В такие моменты некоторые фразы, которые ты всегда произносил с трудом или наоборот – с улыбкой удовлетворения, становятся правдой. Болезненной правдой. От которой никуда не скрыться.
Это длилось со мной полгода, с декабря 2003-го до мая – нет, до июня 2004-го.
Я впал в депрессию, ходил к психологу. Ни до, ни после я так и не понял, почему все произошло именно тогда. Возможно, это был переход от молодости к зрелости – хотя я был не так уж и молод: уже прошло тринадцать лет, как я жил отдельно от семьи, да и моя карьера не застыла на мертвой точке. С другой стороны, я был далеко от дома, да и с моим «Ювентусом» не все было гладко в тот период. Как это называется в таких случаях? Переходный год. Но это вряд ли может служить объяснением.
Что же со мной было? Простейшая вещь, в общем-то: я не был удовлетворен ни своей жизнью, ни своей работой – футболом. Это были трудные месяцы, их было тяжело пережить. Человек, у которого всегда есть стремление и желание бороться, который всегда был способен превзойти себя и найти силы в любой ситуации, с бо́льшим трудом находит повод подняться.
Я тренировался, и у меня ничего не получалось. Я был напуган, и этот страх – в том числе на чемпионате Европы в Португалии, который закрывал этот сезон, – был для меня чем-то новым. У меня начали дрожать ноги, мне постоянно было плохо.
В течение месяца я вообще чувствовал себя сумасшедшим. Нет, я не сделал ничего ужасного, ничего неисправимого, ни одного неверного движения. Но я чувствовал себя так, будто моя голова принадлежит не мне, а кому-то другому, как будто я постоянно находился в другом месте.
К счастью, хотя я и привык рассчитывать только на свои силы, я никогда не стыдился разговаривать, рассказывать, открываться другим людям. Я говорил об этом со всеми: с семьей, с главой клуба и врачом команды, Риккардо Агрикола. И они мне помогали.
Месяц я ходил к психологу. И это мне помогло.
К счастью, я быстро вышел из этого состояния.
Это ощущение страха и неуверенности вдруг исчезло именно там, куда я так боялся ехать: на чемпионате Европы в Португалии, на ужасном матче Дания – Италия, закончившемся нулевой ничьей, который сейчас все помнят по плевку Франческо Тотти в Поульсена, теперь внезапно ставшего моим партнером по команде.
Это было внезапное облегчение. Словно после грозы очистилось небо. Я был под ливнем, и вдруг надо мной оказался ясный небосвод.
Мы вошли в раздевалки, и я был единственным, кто улыбался. Возможно, кто-то из моих товарищей подумал: «И чему тут улыбаться?», но никто мне ничего не сказал.
Именно там я задумался над
