аботится о своём «родителе», хоть и понимает, что человечество уже ничем помочь не сможет. Многие люди отказываются от тел, чтобы не умирать и жить столь долго, сколько это вообще будет представляться возможным.
По меркам роботов вчера я «вышел из строя», слетел с катушек, проще говоря. Я напал на роботов средь бела дня. Из-за этого мне вживили чип, который нежным голосом пытается наладить со мной общение всё то время, что я нахожусь в сознании. Он – моё второе я. Технически, это – навязанная личность, которая должна ввести меня обратно в социум, состоящий из сплошных роботов и киборгов.
– Вам нужно иначе взглянуть на вещи. При помощи новых технологий вы можете стать кем угодно, работать в какой угодно сфере и при этом получить всю необходимую информацию напрямую на носитель.
– Во-первых, я уже обсуждал, что не надо обращаться ко мне на «Вы», во-вторых, называй мозг мозгом, а не так, как ты выразился, и не забивай мне мысли собой, будь так любезен.
– Но я всё же советую отнестись к переменам снисходительнее. Я не желаю тебе ни добра, ни зла. Ты – это и есть я, просто тебе не хочется это принимать.
– Пожалуйста, давай потом это обсудим. Я пытаюсь поесть, но пока ты со мной разговариваешь, моё чувство голода незримо где.
– Прошу прощения. Принял к сведению.
Все мысли были вперемежку около минуты, а потом снова захотелось есть. Повара из роботов были неплохие, сказать нечего. Всегда любил межнациональную кухню в их исполнении! Особенно морепродукты… Ммм… Сам я готовить умею плохо, но обед в подобных местах не стоит ничего, так как подобные заведения были разработаны изначально для поддержки малообеспеченных слоёв населения, а впоследствии стали легкодоступными для каждого человека, поскольку с тех пор людей стало в разы меньше.
Я никогда не был ни учёным, ни кем-то ещё более-менее значимым. Мне просто нравилось жить среди тех, с кем интересно общаться, путешествовать и влипать в нелепые ситуации. С людьми я был самим собой, хоть до сих пор и не шибко понимаю, кем я был для самого себя. В одиночестве у человека есть только он сам, оттого-то и грустно, хочется вернуться к людям, чтобы не рыться в воспоминаниях, опасаясь тёмных закоулков своего сознания…
– Я не мешаю?
– Мешаешь.
– Разве?
– Я думаю…
– Слышу. Почему Вы так боитесь копаться в себе? Разве изучение самого себя и анализ собственного развития не ключевая задача человека?
– Лично я никогда подобным старался не озадачиваться. И, всё равно, порой приходилось думать о цели жизни, своём месте в ней и о том, что волнует людей не занятых. Когда чем-то занят, такие мысли ни за что не появятся. И, да, ты снова начал!
– Прости. Тебе не кажется, что, разобравшись в себе, ты поможешь нам найти общий язык? Всё же, не похоже, что мы когда-нибудь расстанемся.
– В таком случае я хочу прогуляться в парке. Один. Ну, ты понял.
– Да, хорошо.
Это была всего лишь очередная попытка уйти от длительной беседы в голове, но чип был прав – не расстанемся мы ещё достаточно долго, поэтому смысл разобраться в себе был.
Лес звучал, как и прежде. Звонкие и приятные голоса птиц под аккомпанемент шелеста листьев радовали слух, а аромат хвои пьянил разум. Здесь всё осталось естественным, а может стало немного лучше. Скамейки были старыми, но ухоженными. Деревья полностью скрывали город, был виден лишь свет вечерних фонарей, что освещали тропинку.
«Кем я был раньше? Был ли я счастлив? К чему стремился? Хотя, глупо рассуждать о прошлом… Лучше, об актуальном. Где я кончаюсь? Где начало моей второй личности? Да, это куда интереснее…» – мысли заполняли меня и, словно слабый огонёк, цеплялись за сухие ветки сознания. «…Ещё пару дней назад меня, можно сказать, и не было. Разве это похоже на жизнь, когда посмотреть себе же в глаза не можешь?! А началась она не с меня, как ни странно. Вот, ничуть не удивлён этому. Странно только, что началась она не с родителей, как у большинства, а с чипа. Может, я и не человек вовсе, а просто робот-заговорщик? Спятил и стал мнить себя кем-то большим, чем есть… Хоть это как-то слишком круто для такого заурядного, как я» – встав со скамейки, медленным шагом начал идти в сторону, где размеренно продолжали зажигаться огни фонарей.
«А кем становятся те, у кого из всего человеческого остались только мысли? Как понять, мыслят ли они так же, как прежде? Может, для меня страшнее смерти потеря самостоятельного мышления, своей единственной, но неотъёмной свободы?! Так где же я кончаюсь? Вот, всё как прежде ведь, но иногда, просто, это всё – раз… и уже будто и не моё вовсе, а этого чипа, что влез в мою жизнь. Киборги не питаются там, где ем я, а, значит, не зависят от пищи. А если мои мысли о еде – это колоссальная часть жизни? Да, этим вряд ли можно гордится, но отказать себе в этой слабости не хочется».
