проблема. Повернись к проблеме и скажи, что у тебя есть Бог. «
Омар Хайям
«Точно знаю, что чудеса бывают, но случаются они лишь с теми, кто не теряет надежды.»
Ник Вуйчич
«Человека убивают не обстоятельства, его убивают мысли.»
Симеон Афонский
Глава 1. Крест
Каждый из нас хоть раз в жизни, но попадает в такую ситуацию, из которой, как нам кажется, выхода нет. И в таком случае человека из отчаяния может вытащить только надежда. Надежда на чудо.
Наш герой относился к тем, кто мог надеяться только на чудо. Хотя в его ситуации это казалось невозможным.
Адриан находился в одном из самых крупных концлагерей «Lebensunwertes Leben» («Недостойны жить») организованный фашистами в начале Второй Мировой. Здесь были только враги «высшей» расы – евреи. Адриан был евреем, пусть и наполовину. Обстоятельств это не меняло.
Выход был отсюда. Но только один – через смерть.
Умирать естественно он не желал. И старался об этом не думать.
В те минуты, когда мысли о смерти начинали окутывать его голову (а это случалось чаще всего ночью) он со всей силой сзжимал в руке крестик, подаренный его возлюбленной в Париже.
Адриан любил вспоминать тот день. Они посидели за чашечкой кофе. Как сейчас, он помнит вечернее солнце, озарявшее комнату. Запах кофе, настоящего и горячего… Мари сидела напротив и говорила, что настают тяжелые времена и что она с матерью уезжает в Америку. Адриан не мог уехать с ней – военный долг обязывал.
– Вот возьми, – она положила в его ладонь старый серебряный крестик, – это крестик моей покойной бабушки.
Адриан хотел ей снова возразить, что он не верит в Бога. Но Мари решительно остановила:
– Я знаю. Возьми как напоминание обо мне.
Кроме крестика с собой у него была ее фотография. Но попав в концлагерь неделю назад, он лишился всех своих вещей. Кроме крестика. Каким-то чудным образом фашисты не заметили его на шее. Возможно, из-за прилипшей грязи…
Он ценил крест более всего. Ведь это было единственным, что в тяжелые минуты напоминало ему, что он должен вернуться.
«Бом! Бом!» – раздавались резкие звуки огромных часов старинной башни, находившейся возле концлагеря. Два «Бом!» означали, что сейчас было ровно два часа ночи. Адриан первое время вздрагивал от этих пронзительных сигналов.
За четыре дня в лагере он полностью разглядел старый крестик. Серебро потемнело от времени, крест немного выгнулся. Но на распятии отчетливо было видно Христа, и череп под его ногами. Над головой таблица, с непонятными буквами:
I Н Ц I
Сначала он решил, что надпись на английском, но третья буква была явно не английской. Потом он вспомнил, что его любимая Мари из семьи русских эмигрантов. А бабушка у нее была русской. Значит и буквы на кресте должны быть русскими.
В эту ночь темные мысли о неминуемой гибели в газовой камере не давали ему уснуть. Днем казнили где-то пятьдесят человек. Построили, и сообщили, что им пора в душ. Мыться. Адриан прекрасно знал, что это за душ. Многие знали и молчали. Евреи убеждали себя, что это действительно душ, лишь бы не сойти с ума и не сломаться. Сломаешься – точно ждет казнь. Не сломаешься – может пронесет…
Поначалу слышались крики, но потом все утихло. Затем убитых сожгли. Запах жженных тел до сих пор витал в воздухе.
« Умрешь ты здесь… Не выбраться… Выхода нет – казнят в камере и никогда не увидишь ее голубые глаза …»
Адриан снова со всей силы сжал крест. Он ощущал себя тонувшим посреди трясины в болоте, а крест был единственным, за что можно ухватиться и продержаться хоть некоторое время, чтобы не утонуть в отчаянии.
«Не обязательно умирать, чтобы выбраться отсюда…» – подумал Адриан. – «Не обязательно…»
– Я как и ты – не сплю.
Жорж был тоже из Франции. Ему стукнуло тридцать. Когда началась война, у него с женой только-только появилась дочь. Побыть с малышкой он смог совсем недолго. Франция проиграла войну фашистской Германии. После захвата французских территорий наступил режим Виши. Его и еще несколько тысяч евреев правительство передало в руки нацистов.
– Знаешь, моя Софи очень любит булочки с корицей….
– Кто такая Софи? – спросил Адриан у Жоржа.
– Дочь. Моя дочь. Ей уже пять лет. Такая большая!
Жорж замолчал. Он задумался.
Через минуты две он снова заговорил с Адрианом.
– А у тебя дети есть?
– Нет.
