наверняка не сможем. Впрочем, в тебе течет кровь и Рюриковичей, и Гедиминовичей[4], поэтому Литва к тебе может очень благосклонно отнестись. Если бы в свое время твой отец не юродствовал, то и его бы избрали. Он выглядел вполне подходящей компромиссной фигурой между партиями Валуа и Габсбургов.
– Ежи, – наконец произнес Дмитрий. – Почему ты считаешь, что я вообще хочу принимать корону Польши и Литвы? Не знаю, говорила тебе дочь или нет, но я и от Московской короны отбивался как мог. Мне не интересна власть сама по себе. Она меня гнетет и удручает.
– Говорила, – кивнул граф.
– И она тебе говорила, что я считаю Речь Посполитую безумным балаганом?
– Говорила. – В этот раз Ежи уже улыбнулся.
– Тогда почему ты предлагаешь мне то, что мне не хочется брать? Это, по меньшей мере, странно. Что выиграет твой род – понятно. Сильный станет сильнее. Но что выиграю я? Марину? Да, я желал бы ею обладать. Но не такой ценой. Кроме того, это станет ее поражением в нашем пари.
– Ты ведь тяготишься войнами? Я прав?
– В какой-то мере, – кивнул Дмитрий. – Но полагаю, что они неизбежны. Неразрешимые конфликты интересов нужно как-то решать. К чему ты клонишь? Что, дескать, приняв корону, я смогу умиротворить свои западные границы? Не думаю. Разве на границах Речи Посполитой мало врагов? Разве внутри ее не хватает бунтовщиков? Война как была, так и останется. Только приобретет другой масштаб. Да еще, ко всему прочему, мне придется воевать с польской и литовской шляхтой. Ты же понимаешь, что мне не по душе их безудержные вольности. Если их вовремя не пресечь – они растерзают всю державу. Нет. Пока я вижу, что ты предлагаешь мне взвалить на свои плечи непосильную ношу.
– Это невероятно! – нахмурился граф. – Много ли людей вот так отказывались бы от короны Речи Посполитой?
– Дай-ка подумать. Хм. Генрих Валуа[5]? – с мягкой улыбкой поинтересовался Дмитрий.
– Нашел с чем сравнивать! – фыркнул граф. – Где Париж и где Москва?
– И все же. Меня мало интересует престол Польши и Литвы. Слишком хлопотное это дело.
– Ты так хочешь отрубить Марине голову? Отпусти ее со мной… Молчи! – крикнул Мнишек на дочь. – Дура! Во что ты ввязалась?
– Граф, – холодно произнес Дмитрий. – Эта женщина хоть и ваша дочь, но она может стать царицей. Венчаной царицей. Я бы на вашем месте поостерегся.
– Может?! Как?! Я готов предать своего короля! И подбил на это всех, кто меня уважает! И тебе этого мало! Невероятно!
– Отец, – тихо произнесла Марина. – Ты мог бы нанять сотню толковых мастеров?
– Зачем? Каких? О чем ты?
– Посмотри на стол.
– Что? – не понял граф.
– Посмотри.
– И что я должен там увидеть?
– Список людей. Это подарок короля Англии Якова царю. Обычные подмастерья и ученики. Ничего
Матерью Василия II Васильевича «Темного» была Софья Витовтовна – единственная дочь Великого князя Литовского Витовта из дома Гедиминовичей. Василий II приходился Дмитрию прапрадедом.
В январе 1574 году на Сейме избрали королем Польши и Великим князем Литовским Генриха Валуа. Однако уже в июне 1574 года он сбежал во Францию, не перенеся польского гостеприимства. Шутка, конечно. Основной причиной бегства стало наследование Французского престола, который был значительно более ценным и значимым, чем Польский. Что понимали и в Польше, не желая отъезда своего короля. Поэтому тому пришлось бежать тайно.
