л в маленькой немецкой деревушке Верхассен-Аухт. Жил он в тёмном грязном подвале и питался сырыми рыбьими головами, французским сыром с кофе и измененными в результате генной инженерии плодами зародышей слона с гарниром из маринованного горошка.
Что же касается меня – я был простым стажером доктора, хоть и устроился по блату. В те частые минуты, когда доктор творил и у него случался припадок озарения с одновременным приступом психоза, с отделением пятой, седьмой и пятнадцатой личностей – я отдыхал в гостиной. Из лаборатории доносились заклинания, детские песенки, и старческое бурчание. Доктор Свейн считал себя слугой тёмных сущностей и поэтому часто обнажённый молился в подвале на клок зеленой плесени растущий в углу. Но и математику он почитал как человек просветлённый из высшего общества. Из еды доктор предпочитал высохшие свиные мозги и волосатую кулебяку.
Из рабочего персонала мы имели пару интересных персонажей. Горбатый дворник Августин, о прошлом которого много мы не знали, но подметал он чудесно. Ещё была прислуга – толстая, монгольского рода женщина по имени Фон Штрессен-Бергер Бургер. Доктор любил прислугу за её красивые брови, и за её чешские корни. На родине, кажется, она работала на атомной станции и поэтому была ростом три метра и миллиметр. Был у неё и недостаток – лишь одна титя, вместо второй груди, она носила в лифчике мешок с песком. Язык, на котором она говорила, был непонятен никому, скорее всего это был забытый язык племени Кабаняту – злого племени из потерянных лесов округа Брендерхолл, что недалеко от Четераля.
Время шло неспешно, все мы занимались своими грязными делишками. Доктор спаривался в сауне до состояния усохшего изюма, наша горничная целыми вечерами сидела на крутом обрыве скалы и теребила свои груди, а дворник писал удивительной красоты картины своей кровью. Приближался знаменитый праздник – «восхождение на трон сатаны», так горячо любимый доктором Свейном. Доктор попросил специально по случаю забить насмерть бамбуковыми палками шесть поросят. Жертвы были не нужны, а свинину мы никогда не ели, просто доктор любил наблюдать, как беззащитных розовеньких хрюшек зашибают палками. Потом он раздевался догола и бегал среди маленьких безжизненных тел. Если кто-то из свинок оставался в живых, доктор брал огромный камень и мазжил парасяре башку. Иногда у доктора от убийств случалась эрекция. Да это было ужасно и противно, но такова была жизнь с доктором. Похоже, только у меня из всех остальных оставалось хоть немного времени на несерьёзные поступки. С утра я взял бутылку с подсолнечным маслом и всю извёл на то, чтобы отполировать яйца Фаберже до блеска. Жизнь проходила неспешно, но все мы как-то очень быстро старели. Виной тому, как я думаю, была небольшая чёрная дыра в подсобке, высасывающее наши бесценные песчинки из песчаных часов жизни и капля за каплей наши души.
Я страшно боялся зверских пыток и вида крови, но при этом продолжал наблюдать работу доктора по истязанию им его самого. Таким образом доктор наказывал себя за просчёты и неверные формулы. Иногда доктор просил записать на видеокамеру то, как он истязает свою плоть плётками, наверное для домашней коллекции. Наступала весна. Я наступил в гуано. Доктор Свейн наступал на соседнюю деревушку со своей армией человекоподобных уродливы личинок гусей, скрещённых с тюленями и подвергнутых радиации. Короче всем было чем заняться в выходные. В понедельник, как обычно, доктор провозгласил себя бессмертным сыном космоса, дитём бесконечности.
Ах, если бы он знал что корни его, берут начало у местного смотрителя маяка Хуана в промежностях. Выходные закончились, начались-таки рабочие будни.
Доктор, следуя древним схемам атлантов и описаниям майя соорудил «ректальную установку». Так же он, в тайне ото всех, тренировал свою команду по синхронному плаванию злобных бионических карликов каннибалов.
Теперь, позвольте мне поведать о тех годах жизни доктора, когда он совершил побег из горнодобывающей шахты, где его держали в рабстве китайцы и заставляли шить поддельные наволочки.
Итак, в детстве при взрыве мельницы, маленький мальчик, напуганный грохотом и облучённый лошадиной дозой гамма лучей, вырвавшихся из старой муки, встречает безногого сельского паренька с развитым синдромом Бенджаминна-Баттона и пассивной шизофренией. Вместе они решают посвятить свои жизни науке. Конечно же через двадцать семь лет доктор поймёт, что тот парнишка инвалид – лишь выдуманный друг, который был нужен для преодоления страха перед учёбой в университете. Из мерзких домашних животных доктор предпочитал змей или женщин. С женщинами доктору всегда вообще не везло.
И вот, однажды, в лаборатории происходит взрыв. Все убиты. Но спустя много лет, другие учёные-мочёные совершат открытие, которое никоим образом не связано с этой историей.
Глава 1.
В далёком 1982 году в городе Квадроториум, на секретной военно-научной базе, были впервые проведены экспериментальные испытания частицы козоряда, именуемой в честь доктора Джона Козоряда погибшего при открытии
