ыл инженер по строительству мостов и туннелей Анатолий Ксюшинский и его молодая жена Наталья. Они летели по семейным обстоятельствам. Наталья беспокоилась за свою годовалую дочь Матильду и заметно нервничала, – ну как она одна теперь с бабушкой? Целых четыре дня!
– Не четыре, а три, ответил ей Анатолий, – я уже говорил, годовалому ребёнку будет тяжело перенести полёт. Я и сам устаю от перелётов. А поездом мы не успеваем. Всего три дня нас не будет. Первого Мая мы будем уже дома.
Экипаж ИЛ-18 тоже готовился к взлёту и уже занял свои места.
– Николай, почему экипаж из Краснодара отказался выполнять обратный полёт? – спросил второй пилот воздушного судна.
– Жень, они сказали, была вибрация четвёртого двигателя, но после этого борт прошёл проверку, неисправностей не обнаружено. Я думаю, они просто устали, – ответил ему командир корабля Данилов Николай Валерьянович.
– Возможно, Николай. Мы же запасной экипаж и это наша работа. Зря они их обозвали трусливыми пилотами.
– Согласен, когда мы в прошлом месяце развернули борт после того как сработал датчик пожара, нас тоже называли трусливыми пилотами.
– Помню, это было ложное срабатывание.
– Ну что, Евгений, к взлёту готов?
– Да, Николай.
– Хорошо, ждём команду диспетчера.
– Борт 75559, как слышите?
– Башня, борт 75559, слышим отлично.
– Борт 75559, ветер северо-западный 320°, скорость ветра 7метров в секунду, видимость 20 километров, взлёт разрешаем.
Через минуту в салон самолёта вошла стюардесса и объявила по громкой связи, – вас приветствует экипаж Ленинградского объединённого авиаотряда и командир корабля Данилов Николай Валерьянович на борту ИЛ-18. Просьба поставить спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности.
Через некоторое время самолёт начал разбег по взлётно-посадочной полосе и оторвался от земли. Поднявшись на высоту, пассажиры расслабились. Некоторые из них отстегнули ремни безопасности.
– Башня, Борт 75559, взлёт выполнил, – передал Данилов на землю.
– Борт 75559, передаю условия выхода из зоны аэропорта.
Условия были приняты экипажем, и уже через две с половиной минуты Ил-18 выполнил первый разворот.
– Башня, Борт 75559, загорелось табло «пожар четвёртого двигателя», опасная вибрация, разворачиваемся, – неожиданно доложил Данилов.
– Борт 75559, совершите посадку на ближайший от вас военный аэродром Горелово.
– Башня, Борт 75559, мы возвращаемся в Пулково. Предоставьте пожарную машину.
Через некоторое время раздался голос диспетчера.
– Борт 75559, условия захода на посадку Пулково по магнитному курсу 279°, полоса 28. Пожарные расчёты прибыли.
– Башня, Борт 75559, пожар подтвердился, горит Четвёртый двигатель во флюгере.
– Борт 75559, выполните посадку на ближайшем аэродроме. Сейчас это аэродром Пушкино!
– Башня, Борт 75559, буду выполнять по схеме заход на посадку в Пулково. Нас ожидают пожарные! В Пушкино нет пожарных расчётов.
Данилов уже два раза получал строгий выговор и разнос от начальства за выполнение захода на быструю посадку с нарушениями. Другие пилоты даже иногда называли его трусом, и это он воспринимал довольно болезненно. В этот раз Данилов решил выполнить посадку в соответствии с инструкциями по обязательной схеме. Самолёт быстро приближался к своей посадочной полосе и за ним тянулся огромный шлейф дыма.
– Башня, Борт 75559, расстояние 2500 метров, вхожу в глиссаду, – передал Данилов.
Через секунду борт 75559 начал входить в правый крен, при этом опустив нос.
– Башня, Борт 75559, падаем, конец связи, – это были последние слова командира корабля, которые были услышаны с земли.
– Как хорошо, что Матильда сейчас не с нами, – это были последние слова Анатолия Ксюшинского, крепко сжимающего руку своей молодой жены.
Баба Тоня.
Шли годы. Матильда росла быстро и быстро развивалась. Её бабушка, Антонина Леонидовна, старалась всесторонне развивать и воспитывать внучку. Она понимала, что её век подойдёт к концу, и она хотела быть уверенной, что Матильда сможет выучиться, окончить институт, и получить хорошую работу, чтобы прокормить себя. – Эх, прожить бы ещё лет десять и поставить внучку на ноги! – так думала Антонина Леонидовна. Сейчас она сидела в кресле и вязала шерстяные носки. Их она относила каждое воскресенье на рынок и отдавала своей знакомой для продажи. Самой стоять на рынке и продавать носки у бабы Тони не было возможности.
