самим воплощением тьмы.
Но стоило приглядеться, как поняла, что принц скорее устал и изможден, нежели страшен. Вопреки логике, это напугало еще сильнее. Точнее мысль о том, что могло лишить сил этого человека.
Глядя на его высочество невольно представилось, что он преодолел тысячу миль без сна, еды, сражаясь по пути с великанами и драконами. На бледном лице синими звездами горят глаза, под ними пролегли глубокие тени. Слабый зеленоватый свет Нефритовой пещеры обострил и без того хищные черты его высочества, отчего он стал похож на ястреба в черном плаще.
Принц скользнул по виконту мимолетным взглядом, и я вновь вздрогнула, отметив их сходство. Словно два одинаковых магических сосуда, но в один добавили моря, солнца и ветра, а в другой силы, ночи, твердости скал и какой-то вековой усталости.
Его светлость сказал что-то виконту, должно быть, ответил на приветствие, и звук голоса вывел меня из ступора. Я затрясла головой, точно щенок, который выбрался из воды.
Голос у принца оказался низким, глубоким, проникающим в самое нутро.
– Я рад видеть вас, леди Гриндфолд, в добром здравии, – холодно сказал принц, глядя на меня, и я сглотнула, уставившись на его высочество, как кролик на удава.
Оттого, что все еще нахожусь на постаменте собственной нефритовой статуи, должна смотреть на принца сверху, но наши глаза находятся на одном уровне.
Я с запозданием вспомнила о манерах и присела в книксене, собираясь с духом, чтобы поприветствовать человека, которому отныне принадлежит моя жизнь.
Но принц опередил меня.
– К сожалению, леди Гриндфолд, сейчас нет возможности приветствовать вас в соответствии с традициями, – сказал он. – Это недоразумение будет исправлено не позднее, чем через три дня. Сразу после церемонии Приветствия, которой заслуживает леди вашего положения, состоится обряд бракосочетания.
Я снова сглотнула и часто заморгала, кляня про себя собственную неловкость, которая помешала поприветствовать принца, как полагается. Но его слова о скором бракосочетании, произнесенные холодным, даже отстраненным тоном, словно принц говорит о досадной повинности, вновь повергли в ступор.
– Я, – еле слышно пролепетала я. – Но…
Принц, который, казалось, успел забыть обо мне и смотрел на виконта, обернулся так резко, что я поспешно закрыла рот и присела в книксене.
– Да, ваше высочество, – тихо проговорила я, оставаясь в полупоклоне.
Принц коротко кивнул и снова обернулся к виконту.
– Я в Аврору, – сказал он. – Это срочно. Снова было вторжение, не успел отследить откуда. Зверя – изолировать. Возможно, дело в нем.
Не прощаясь, принц развернулся на каблуках и покинул пещеру. Виконт устремился за ним.
Стоило воротам захлопнуться, колени подкосились. Я качнулась, и если бы не помощь Рамины, упала бы. Что-то в словах принца насторожило, даже напугало, но восторженный вопль Рамины отвлек.
– Вы сделали это! – проорала камеристка, глядя на меня круглыми от восторга глазами. – Вы вернули нам принца! Стоило вам зажечь священный огонь, он вернулся! Это добрый знак, миледи, очень добрый! Черная Пустошь приняла вас и признала своей леди! Я всем, всем должна рассказать об этом!
От переполняющих эмоций Рамина, видимо, забыла, что находится при исполнении обязанностей и, подхватив юбки, бросилась к выходу.
Мысль о том, что останусь в одиночестве в Нефритовой пещере глубоко под замком, откуда самой не выйти, отрезвила.
Я успела дернуть уходящую камеристку за край плаща. Капюшон сполз, девушка ойкнула и торопливо натянула его обратно, заколов шпильками. Затем уставилась на меня с таким видом, словно впервые встретила.
– Простите великодушно, миледи! – бойко затараторила Рамина. – Я и вправду разум потеряла оттого, что удостоилась чести узреть! Сколь глубока и священна связь между вами и принцем! Не зря вы единственная из невест, кто выжил!
Сообразив, что сболтнула лишнего, Рамина торопливо закрыла рот ладонью и стыдливо присела в книксене.
– Какая еще связь, Рамина, – проговорила я. – Это совпадение.
– В Черной Пустоши не бывает совпадений! – жарко возразила камеристка. – Это связь! Это любовь! Любовь Черного принца и его леди!
Я приложила пальцы к вискам и слегка помассировала их. В свете всего произошедшего начинало казаться, что в моем новом доме все не вполне нормальные. А услышав чепуху, которую несет Рамина, подумала, что даже Бенара выглядит на ее фоне оплотом здравомыслия.
– Что ты мелешь, – невежливо перебила я камеристку, рассудив, что по-другому она не поймет. – Какая еще любовь и связь. Мы увиделись с принцем
