как ты стремишься подвести итог,
как бы навек оставшийся в обиде.
Пусть нам с тобой не верится, но сам
себе я удивляться не устану -
пристрастию к холодным поездам,
к заброшенным и диким полустанкам.
Наверно, горькая отрада есть
в незапланированных мной командировках.
Но я услышу, как благую весть,
твой ровный гул, взывающий неловко.
Свою причастность бережно храня
к моим нелепым и смешным историям,
ты воскресишь забытого меня,
моими голосами жадно вторя.
* * *
О. Смирновой
Города – перекрёстки судеб.
Мы с тобой не жертвы, не судьи.
Мы с тобой – просто крики чаек
за окном над промозглым чадом.
Спит душа твоя среди лилий.
Чуть вздымается грудь залива.
И сквозь нас, как сквозь дымку в лете,
плывут голоса столетий.
Ты – дитя моё. Это значит:
не совсем я ещё растрачен,
лишь на неба клочки разорван,
на косынки, на смех и ссоры.
Ты меня на "Приморской" встретишь.
Будем жить. Ты и я. И третий.
Бог ли он или наш ребёнок –
все равно начинать с пелёнок
жизнь, о которой помнишь тем чаще,
чем меньше прячешься в настоящем.
* * *
СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ
Я уже не знаю, какие немые лица
по ночам извечный прибой
заставляют смолкать.
Но я доверяю свои тайны
всем, кто хочет их слышать.
И уже ничего, ничего, ничего
ни взять, ни отнять.
И уже ничего, ничего
ничего не запомнить.
Вспоминать нечем, но это –
просто побег
от тоскующих листьев,
запачканных воздухом сонным
и встречающихся
на поворотах рек.
На поворотах судьбы –
или это опять повторенье
города, голосов, безлюдности
и пробуждений
в холодном доме,
с одинокой перчаткой в холле,
листающей –
какие-то страницы, что ли?
* * *
РОМАНС
Бывало: словно оживёт весна,
в рассветах вся, в капелях и напевах:
и вот опять мешались краски сна,
и ты опять сияла королевой!
А за окном – метёт, метёт февраль,
и город весь простужен и рассержен…
А на душе – узоры серебра,
и сердце бьётся в такт с любимым сердцем.
А жизнь – она по-прежнему светла,
и светлых слёз своих, смеясь, не прячет.
И верится: всплакнут колокола,
прольётся в руки блеск осенних прядей.
Меня сквозь бред, сквозь годы позови:
ведь не навек же птицы мая скрылись!..
Ведь мы – всего лишь крылья для любви,
изломанные,
