– от догматов традиционных конфессий, война в Чечне(2003) и последующие войны (Южная Осетия, Донбасс, Сирия) смешали комплексы политических воззрений, привели в хаос политические предпочтения. Мифологизированный мир в глазах людей раздробился и засверкал калейдоскопом событий, которые каждый видит в своем свете.
За прошедшее время в хроническую форму перешла практика фальсификации политической реальности, которая дополняет фальсификацию политической системы – служит для сокрытия реального положения дел, радикальным образом расходящегося с правовыми нормами – вплоть до совершенно очевидных, связанных с формированием высшей государственной власти.
Автор с печалью констатирует, что его собственное мировоззрение не приобрело приемлемых политических форм и не получило достойного распространения, несмотря на многолетние показатели социологических опросов, указывающих на всеобщее представление о великодержавии России (более 70% граждан), величии русского народа (около 60%), национальных интересах, выраженных в лозунге "Россия для русских" (около 50%). Национально-государственное становление в Российской Федерации за минувшее с первого издания время не только не начиналось, а угнеталось всеми силами репрессивного аппарата. Олигархия и прилепившаяся к ней приживалом иерократия создали конгломерат, подобный тому, что существовал в период тоталитарного коммунистического режима.
Еще одно печальное обстоятельство – истончение слоя, в котором вопрос о политической мифологии вызывал интерес и дискуссии. Ушли из жизни выдающиеся ученые, у которых автор многому научился – Александр Панарин, Владимир Махнач, Сергей Пыхтин. Сомасштабных фигур, способных восполнить эту потерю, не появилось. Нет даже признаков вырастания нового поколения ученых, которые искали бы Истину, а не успешную карьеру. По этой причине огромная обществоведческая литература, издававшаяся все меньшими и меньшими тиражами в 90-е, а затем в 2000-е и 2010-е годы, попросту утратила читателя.
Невежество открыло путь застарелым мифологиям – о коммунизме советского периода, о дохристианском язычестве, о мировом заговоре и так далее. Мир науки отброшен в тень, а в центре внимания общества средства массовой информации поместили ложь, фикцию, невежественную выдумку. И это обстоятельство оказалось частью большой войны, которую элиты ведут против собственного народа, который только таким методом и удается держать в неповиновении. Политический миф в руках проникших во власть неучей и негодяев стал тотальной ложью. Все, чего касается власть, обращается в ложь. А касаться она намерена всего, что хоть в какой-то мере может воздействовать на сознание людей, которое надо всячески исказить и замутнить – лишь бы не дать нации обрести свои исторические символы, историческую память и образ достойного будущего.
Единственная надежда автора на зрелый национальный миф, Большой стиль для России состоит в том, что грядущие поколения востребуют научные достижения "темных веков", которые мы переживаем – точно так же, как востребовали труды мыслителей русского зарубежья, написанный в самых трагических обстоятельствах и без видимых причин для оптимизма.
Автор, 2018
Предисловие к первому изданию
В попытках дать исчерпывающее определение политики, философы то и дело приходят к емкой и одновременно расплывчатой формуле: политика – это жизнь. Тот же результат возникает, когда стремятся дать определение мифу: миф – это жизнь. Соединив эти два определения мы получим еще одно: политика – это миф. И в этом определении заложена та глубина, которую наука должна раскрывать, разворачивая заложенные в метафорическом определении смыслы.
Проблема, которая встает перед исследователем политической жизни (а значит – и политических мифов), связана с тем, что современная политика и социальная практика деградируют именно в той сфере, где наиболее всего соприкасаются с жизнью – в сфере духа. Поэтому политика и живой миф утрачивают прямую и очевидную связь, без труда фиксируемую в наследии древности. Столкнувшись с этой проблемой и толком не заметив ее, политология также утрачивает духовно-нравственные аспекты и примитивизируется, слепо заимствуя методики исследований из естественных наук или вовсе переходя в разряд журналистики. Отсюда – проблема обществознания, которое сплошь и рядом превращается в дурной анекдот или забаву честолюбцев, обман или мираж. Продуктивная политология становится уделом отдельных энтузиастов, все еще понимающих политику как жизнь духа, как живой миф.
Общество, пожалуй, смогло бы содержать массу бесплодных аналитиков, имитирующих политический анализ и прогноз, как содержит оно всю сферу праздного досуга. Но в союзе с журналистикой имитационная политология становится непосильным грузом. В России это означает, что общество исчезает вместе с умением видеть ту «апофатическую Русь», которая неуязвима для любых клеветников. Русский человек, отделенный от жизни духа имитаторами от науки и лжецами от журналистики, перестает продуцировать героическое, и даже вдали от родины не испытывает ностальгии. Он просто перестает быть человеком в полном смысле
