кошным полянам в Дивнолесье. Так, не ковер – коврик. Или даже дорожка, всего лишь от двери до стены, чтобы пройтись босиком не по стылому каменному полу, а по мягкой живой подушке.
Узнай городские лекари и маги Примта, сколько здесь, в особняке, звездчатки, как по-простому именовали эльдрину люди, и для чего эльфийка ее растит, точно жизни бы не дали. Деньги – пыль, пусть звонкая и нужная для покупок, но Тиэль пока не опустилась до того, чтобы губить растения ради наживы. Пусть и изгнанница! Втрое по весу в золоте сведущие травники заплатят и за опавшие лепестки.
Она предпочитала молчать о богатствах своей оранжереи, кропотливо выращенной из крохотных семечек, корешков, листиков – всего, что сумела прихватить, уходя прочь из родного дома и спрятав в складках одежды, карманах и в подкладке плаща. Как оказалось впоследствии, не так уж и мало припряталось.
Оставив лейку, Тиэль присела на скамеечку под разросшимся кустом лаурника, укрытого пышным золотым цветом. Рука машинально скользнула влево и погладила нежный серебристо-золотой лист юного мэллорна. Малыш в кадке развернулся к подруге и коснулся эльфийки в ответ. Теплая волна силы пробежала по ее телу. Сразу отступила усталость и захотелось чего-нибудь пожевать. Например, разогреть на кухне вчерашнее рагу из кролика.
– Гхм, – откашлялись где-то в углу. Следом из пола, просачиваясь меж цветочным ковром эльдрины, выглянула прозрачная голова косматого бородача с выпученными глазами. – Там к тебе пришли. На крыльце парочка голубков мнется.
– И что? – равнодушно фыркнула эльфийка.
– Уйдут – без денег останешься, – напомнил призрак. – У тебя в шкатулке всего три монеты. Еду на что покупать будешь? Иль цветник свой под корень оборвешь?
– Найду какой-нибудь твой клад, – оскалила зубки в совсем не милой улыбке собеседница.
– Но-но, мои заначки не трогай, у нас договор! – встревожился призрак, полностью возносясь над полом оранжереи.
– Договор-договор, не пугайся, – махнула рукой эльфийка, легко вскочила на ноги и выбежала из оранжереи в коридор.
Входная дверь распахнулась перед носом людей, нерешительно переглядывающихся на высоком крылечке. То ли парочка набиралась храбрости, чтобы позвонить в колокольчик, то ли вообще никак не могла решить, а нужно ли им входить именно сюда. Темноглазый, крепко сбитый, уже сейчас балансирующий на грани определения «полный» шатен и хрупкая голубоглазая блондиночка уставились на хозяйку дома не то со страхом, не то с мольбой.
Эльфийская дева – золото кос и зелень глаз в комплекте прилагаются, а что несколько худощава на вид иль вовсе тоща, так не каплун к празднику, – притопнула босой ножкой и объявила:
– Лейдин, лейдас[1], милости богов. Если на консультацию – проходите, только ноги о коврик вытрите. Если что продавать пришли – ступайте прочь. Если решили на крылечке постоять и насладиться видом архитектурного шедевра, то с вас – пять медяков.
– Ой, мм… Милости богов! Мы на консультацию, – смущенно, будто признавался в каком-то противоестественном пристрастии, пробормотал юноша и покраснел.
Эльфийка посторонилась и сделала рукой приглашающий жест, ножки ее зашарили у порога, влезая в мягкие туфельки – одну из нескольких пар, вечно разбросанных и столь же вечно забываемых хозяйкой по всему дому.
Молоденькая спутница сделала короткий вежливый поклон-приседание и просочилась в коридор первой. Тщательно отерла ботиночки о коврик из мха, с аппетитным причмокиванием вобравший в себя городскую пыль. Глазки девы блестели от возбуждения и опаски, кудряшки на головке, прикрытые шляпкой, чуть ли не вставали дыбом от любопытства. Не выдержав мук молчания и пытки неудовлетворенным интересом, визитерша выпалила:
– Правда, что это был прежде особняк графа Адриса, которого все зовут Проклятым Графом?
– Правда, – провожая гостей в приемную залу, из которой давно уже было вынесено все лишнее и мешающее убираться после некоторых посетителей в сезон непогод.
– Убил себя, жену, ее любовника, – с восторженным ужасом продолжила перечислять гостья, прижимая пальчики к груди и озираясь по сторонам.
Словно опасалась или даже надеялась увидеть того самого графа или место, где случилась трагедия.
– Неправда, – меланхолично поправила Тиэль. – Сначала – двух любовников жены. Застал их с нею на ложе. Следом – жену, а уж потом и сам к богам отправился. Нет-нет, не наложил на себя руки. Граф получил серьезное ранение кинжалом и царапину отравленной иглой, спрятанной в перстне одного из любовников жены. Это и стало для мстителя роковым.
– И он не нашел покоя, – все так же восторженно ужасаясь, продолжила девица.
Кавалер приотстал, виновато вздыхая, но не делая попыток приструнить свою спутницу.
Лейдин – обращение к девушке, женщине. Лейдас – обращение к юноше, мужчине. –
