сь будешь работать»
А сварщик, Дауд – шриланкиец добавил: «До соли и пота».
Работа была не из лёгких : уборка отходов и сора .
Цемент на коже и в лёгких, а жара в июле за сорок.
Но Амир, так парнишку звали, был счастлив, что здесь он, со всеми.
Полгода родня собирала, на дорогу, в Дубай ему денег.
Он приехал из Пакистана, там мать, отец и два брата.
Очень уж плакала мама, хоть сказала, что тоже рада.
Там осталась его невеста, на которой он хочет жениться,
Здесь на стройке нашлось ему место, и он этим даже гордился.
Он работал с наивным рвеньем и в письмах писал своим братьям,
Что он заработает денег и сыграет богатую свадьбу.
Вечером, после работы возвращались в свою комнатушку.
В майках, солёных от пота, чтоб упасть поскорей на подушку.
Он спал на верхней кровати, внизу спал Дауд из Шри-Ланки.
Он лежал и мечтал о свадьбе в темноте, на своей лежанке.
Представлял себя рядом с невестой, она будет в пурпурном платье.
Под вуалевой занавеской… эх скорей бы, скорей бы свадьба.
А глаза у неё цвета сливы, а улыбка прекрасней рассвета.
Нет невесты милей и красивей, она будет всех лучше одета.
Он подарит браслет на запястье, и кольца на тонкие пальцы.
Стать мужем её – это счастье, они будут кружиться в танце.
Он будет её лелеять, и беречь от тяжёлой работы.
Нет на свете её милее, для неё он копит банкноты.
Ему друзья предлагали, что ты жмёшься,…сними путану.
У Амира глаза сверкали; мне не надо,…снимайте сами.
Зачем ему тело чужое, что трогали все мужчины.
Он женится этой весною, секс без любви – мертвечина.
Ночами из-под подушки он доставал её фотку.
Носик милый, серёжка в ушке, облик светлый, чистый и кроткий.
К ней прижимаясь щекою, он её целовал украдкой.
Или гладил нежно рукою, а потом засыпал сладко, сладко.
Иногда он гулял по Дубаю, по пятницам был он свободен.
Смотрел на витрины, зная, очень дорого то, что по моде.
Но однажды махнув рукою, он купил босоножки от Гуччи
С пряжкою золотою, сбоку много блестящих штучек.
Он отдал почти две зарплаты, ничего, он привык экономить.
Она будет конечно рада,завтра скажет ей по телефону.
Иногда она плачет в трубку, говорит, что очень скучает.
Ждёт, когда же конец разлуке, каждый день о нём вспоминает.
В метро он глядел на туристок: всё в обтяжку, короткие юбки.
Они были , как с тех открыток, что смотрят мужчины от скуки.
Молока снятого белее на открытых плечах была кожа.
Но невеста его всё ж милее, ….хорошо, что на них не похожа.
В автобусе ехал к Заливу, вход на пляж всего пять дирхамов.
Лазурная гладь так красива,…как с ярких плакатов рекламных.
Он снимал, кроссовки, футболку, садился под зонтик белый.
Потом плавал в Заливе подолгу, пока не устанет тело.
Однажды к нему подсела, девушка, кажется финка,
В купальнике синем с белым, красивая, как картинка.
Мягкая, словно тесто, манила кокетливым смехом.
Но вспомнив свою невесту, он, извинившись, уехал.
Невеста его – недотрога,…он сделал тату – её профиль.
Иногда в кафе, при дороге, он курил кальян и пил кофе.
Потом в комнатушке тесной лежал на кровати, в джинсах.
Хорошо здесь живётся местным, у них есть дворцы и машины.
Они ходят в белом и длинном, в чёрном шёлке ходят их жёны.
В их гаражах машины, в их кошельках миллионы.
Они нанимают рабочих и строят башни до неба.
Работа идёт днём и ночью,…за кусок надёжного хлеба.
Летом, как пекло, город, солнце палит без пощады.
Всё
