самой мне с этим не справиться, никак не убрать этот чёртов сериал со своих маршрутов. Я решила поговорить о своём состоянии хоть с кем-нибудь, и этим «кем-нибудь» как обычно был Алан. И как обычно, у него была куча дел, от которых мне, как обычно, нужно было его как-то оторвать.
– Алан, я совершенно не представляю этот отель без тебя, – начала я издалека, получив свой утренний кофе. – Ты как будто его душа.
– Его душа ты, – подал он голос из-под барной стойки. Меняет пивную кегу.
– Нет, я его владелица, – продолжала я елейным тоном. – И не знаю, стала бы я ею, если б ты не встретил меня в этом отеле. Показался бы он мне таким же очаровательным?
Алан выпрямился, сложил руки на груди, поднял бровь.
– Я что-то не пойму, ты заигрываешь со мной?
– Уволю.
– Ладно, – прищурился он, – выкладывай, что у тебя.
Выкладывать было трудно. Про волнующие меня проблемы даже думать как-то плохо получалось, а уж говорить о них и подавно. Но я старалась. Изо всех сил подбирала правильные слова и пыталась выглядеть убедительно, в первую очередь в своих же глазах.
– Что скажешь? – спросила я его после того как закончила говорить, двигая к нему опустевшую чашку.
– Ты чего-то боишься, и этот страх преследует тебя в кошмарах, – предположил Алан, немного поразмыслив.
– Да это и так понятно, – махнула я. – Скажи лучше, как мне избавиться от этого страха. Я уже замучилась просыпаться от этих кошмаров, никак не пойму, что от меня нужно этим извергам! Я уже даже засыпать боюсь, знаю, что они снова будут меня терзать.
– Говоришь, они требуют от тебя какого-то правильного ответа, а ты всё никак не можешь дать его?
– Именно! Как бы я ни билась, как бы ни старалась, всегда случается какая-то катастрофа, а следующей ночью всё повторяется вновь. Я так устала!
Алан внимательно выслушал меня и отвернулся к своим размышлениям. Я нетерпеливо ёрзала на стуле, ожидая его умозаключений.
– Ты боишься совершить ошибку и поэтому совершаешь её, – сказал он убеждённо, вновь вернувшись ко мне. – Но, думаю, проблема не в том, что ты постоянно занимаешь не ту сторону, проблема как раз именно в том, что ты соглашаешься занять её.
Я надолго зависла, раздумывая над его словами и почёсывая комариный укус на плече.
– А можно не занимать? – промямлила я совсем жалко.
– Что есть правильное или неправильное? – спросил Алан с оттенком повышенной значительности в голосе. – Правда и ложь всегда боятся одного – истины, которая в одночасье может поменять их местами.
– И что же мне делать?
– Не будь ни правдой, ни ложью, будь истиной. Не будь справа или слева, будь в центре, а ещё лучше вовне.
– Что значит «вовне»? – растерялась я окончательно.
– Будь
