люстрации, 2018
ISBN 978-5-4490-9834-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГЛАВА 1
8 июня 1989 года на Чёртовом колесе в Измайловском Парке был найден труп.
Убитым оказался шестнадцатилетний Вампилов Виталий Викторович, ученик 10 класса школы №444.
На его лице «красовались» шрамы, сделанные острым предметом и сплетающиеся в свастику.
Нашедшая труп собачница рыдала и кричала, пока не приехал старший следователь Чернилин Игорь Владимирович. Он выглядел несколько уставшим.
Сунув руки в карманы, Чернилин приблизился к аттракциону. Тот давно уже не работал и некогда красные кабинки были облезлыми, почти чёрными. Обнаружить труп в заброшенной части парка можно было только случайно.
Пока оперативная группа работала, Игорь обратился к свидетельнице. Её немецкая овчарка грустно сидела рядом.
– Расскажите, как вы наткнулись на убитого.
– Я часто тут с собакой прогуливаюсь, – вытирая платком слёзы с щёк, заговорила дрожащим голосом ещё молодая женщина, – я отцепила поводок, Сандра побежала вперёд и почти сразу залаяла. Я за ней, сюда. Она меня и навела, в общем… Я велела Сандре сидеть и ждать, сама добежала до автомата и позвонила вам…
– Рядом никого не было? Может, кто-то шёл неподалёку?
– Нет, я никого не видела…
Чернилин успокаивающе коснулся плеча женщины и потрепал по голове овчарку. После прошёл к карусели. Рассмотрел труп. Это был подросток с чуть удлинёнными тёмно-каштановыми волосами и длинной чёлкой. Аккуратные нос и губы – во всём лике мальчишки было нечто девичье, милое. На нём были расстёгнутая болотная ветровка, чёрная футболка и синие джинсы. Он сидел в кабинке, задрав голову к небу и глядя в него мёртвыми глазами. Руки были расслабленно разбросаны около колен, внутренняя сторона ладоней тоже как бы взирала в небеса.
На лице ножом (или другим острым режущим предметом) была нарисована большая свастика. Голубые глаза были распахнуты, рот открыт, а его полость изучал эксперт Колпаков.
– Мда уж! Новость, скажу тебе, так себе, – произнёс он, внимательно рассматривая горло убитого, как лор, – ему язык вырезали. Достаточно давно. Разумеется, расправлялись с ним не здесь. Большего пока сказать не могу.
– А это что? – следователь нахмурился, указывая пальцем на торчащий листок из кармана тёмно-зелёной ветровки Вампилова.
Колпаков деловито поправил очки и аккуратно извлёк бумажку. Развернул её:
– «Претензий не имею».
Когда Вампилова уже отправляли в морг, к Чернилину подошёл помощник следователя Антон Белочкин.
Это был постоянно смущающийся, чуть рассеянный светловолосый мужчина. Красавцем назвать его было нельзя. К тому же, Белочкин хромал на левую ногу. Впечатление он производил неоднозначное. Но работу свою любил.
– Надо проверить базу на подобные случаи в другие годы и других регионах, – произнёс Чернилин, закуривая. На нём была чёрная кожаная куртка, голубые джинсы и белая рубашка. Несмотря на то, что на дворе стоял июнь и солнце крепко так грело, ветер шлялся нынче холодный, колючий.
– И поговорить с родителями, друзьями. Верно? – делая записи в блокноте, тихо спросил Белочкин.
– Верно. Убивали его не тут, – выпустив дым в сторону, кивнул Чернилин, – нужно установить, где он был этой ночью.
– Свастика. Дикость какая-то, – сделав последнюю заметку, Антон спрятал блокнот и ручку в карман своего серого пиджака, – мир точно сходит с ума!
В Советском Союзе маньяков нет.
Это если официально.
Но природа человеческая, увы, зачастую представляет свету гнилые свои плоды.
Чернилин не уставал удивляться извращённости и изворотливости некоторых преступников. Но, честно говоря, уезжая тогда с места убийства без каких-либо улик, он и подумать не мог, каким сложным окажется это дело.
Неожиданно начавшееся лето заманивало москвичей к морям и озёрам. Машин на дорогах стало намного меньше. Казалось, половина Москвы вымерла.
Запах грядущей Перестройки ощущался на каждом углу: джинсы, кожанки, «Кино» и «Ласковый май» из каждого приёмника, дефицит продуктов и пёстрая газировка в бутылках. То и дело кто-то устраивал самовольный «развал», на котором впаривал что-то нашедшееся дома.
Чернилин любил ходить пешком, потому бросил машину в тихом дворике и миновав два квартала, вошёл в первый подъезд старого шестиэтажного дома. В квартире №3 жил его дед, Чернилин Максим Романович.
