лго…
Иллюстратор Виктория Синельникова
© Анна Синельникова, 2018
© Виктория Синельникова, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4493-1300-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1 Начало
Сегодняшний день был тем днём, который затуманивает все прошлые дни и не оставляет ясности впереди. Фёдор шёл по аллее и мысленно поднимал валявшиеся то там, то сям каштаны. Погода была сырой, пелена тумана покрывала деревья.
– Будни бедного аборигена, – так кратко вслух охарактеризовал Фёдор этот день.
Он свернул в проулок и зашёл в местный магазинчик, в котором купил бутылку дешёвого пива и батон. Пиво Фёдор не любил, но и жизнь ему сегодня казалось не такой уж вкусной. Потому пиво было как-никак кстати, оно помогало ощутить всю глубину дна, пребывание на котором ощущал художник.
Да, Фёдор был художник. Плохой художник, хороший художник, не важно. Рисовать он любил. Кисти и краски давно стали его страстью. С самого детства. Фёдор помнил бабушкин забор, который он выкрасил, исходя из собственного художественного вкуса, и, прямо скажем, уже тогда его творческая карьера не задалась. Критиков было больше, чем поклонников. Да и от бабушки прилично досталось.
Одет был Фёдор в тёмный грязный плащ, и тёмную шляпу, из-под которой виднелись его тёмно-русые кудрявые (чересчур длинные) волосы. Фёдор спустился к подвальному окну некоего, грязного, запылённого здания и присел спиной к замызганному, давно не прозрачному стеклу. В этом углублении он почувствовал уединение и комфорт. Небольшой навес над полуподвальным старым зданием спасал его от начинавшего накрапывать дождика.
– Хорошо-то как, – важно протянул Фёдор, делая большой глоток противного пива и пытаясь сковырнуть ногой этикетку, которая валялась рядом с ним, чтобы повернуть её лицевой стороной и прочесть, о чём она, а также оценить её эстетический вид, дизайн и художественность.
Но, достигнув желаемого, вид этикетки разочаровал художника, это была жёлто-блёклая наклейка непонятного пива.
– И что мы есть на этой земле? Люди? Боги? Отребье?
– Отребье, сосланное подальше ото всех, – заключил он сам для себя.
Гигантский маятник даёт размах, проскочишь – жив, а зацепило – так унесло и разнесло в прах…
Идти домой в свою конуру Фёдору не хотелось, там ждали его пустые полотна, на которых он за последние полгода так ничего и не нарисовал.
Последнее время Фёдор жил в атмосфере отчаяния, опустошённости, несчастья и глубокой депрессии.
Творческий кризис наступил у него внезапно и прямо-таки оглушил его своим появлением так, что Фёдор долгое время даже не мог понять, что же это произошло. Потому часто, как оглушённый, он бродил по пыльным улочкам города и искал «то, не знаю что». Он осознавал, что все его думы о тщетности бытия и прочих «заковыках», в сущности ерунда и можно снова встать с гордо поднятой головой и продолжить борьбу за выживание в этом мире, но заставить себя никак не мог. Он не мог отпустить эти смурные мысли от себя, цепляясь за них, как за нечто родное и ценное, последнее что у него оставалось на бесперспективном жизненном пути. Перспектив он уже давно не видел. И апатия всё с новой и новой силой давила на него. Её груз уже полностью овладел им. И как вырваться из под её гнёта он не знал. Конечно, Фёдор понимал, что любой счастливый случай в одночасье сможет его превратить из изгоя в героя, но, видимо, этот самый счастливый случай ничего не знал о треволнениях самого художника, потому никак и не случался. Каждый день Фёдор с трудом поднимался с постели, так как просыпаться всё в том же мире отчаяния – у него не было никакого желания, а он уже сквозь сон ощущал, что ничего не изменилось, и если он встанет, ему придётся опять влачить своё бесцельное, глупое существование, потому он затягивал процесс подъёма как можно дольше.
Вот и в этот день он не только не знал, чем ему заняться, а даже не хотел знать ничего об этом. Все его действия, движения выдавали в нём полную обречённость, потому нутром ощущая свою ненужность, явно видимую и снаружи, он старался по возможности избегать чьего-либо общества. Но совсем жить без общения, Фёдор всё же не мог.
Потому в этот раз он решил отправиться к своему старому другу Петьке. У Петра тоже последнее время дела не ладились, потому Фёдор рассчитывал на то, что невинная беседа с ним, никак не напряжёт его душевные силы, которые очевидно были уже на исходе. Петька последние годы был фотографом. По молодости он переиграл барабанщиком в разных музыкальных группах, но сейчас с этим завязал. И мнил из себя талантливого фотографа, который может изобразить что-то невероятное, используя всего лишь фотоаппарат.
Петра он встретил
